День Дракона

– Что тебе нужно, старый? Еще семерка, и я бы обчистил их всех! Гляди, пускай лучше дело будет стоящим!

– Этому делу тебя и учили! – рявкнул в ответ Некрос, твердо решивший не сносить унижений даже от лучшего воина. – Или теперь ты только в кости годен сражаться?

Прочие всадники негромко зароптали, однако в глазах Торгуса блеснули искорки любопытства.

– Особое задание? Не просто сжечь еще парочку никчемных человеческих крестьян?

– Особое. И речь не о крестьянах, а о солдатах и, может, даже об одном-двух волшебниках! Такие игры тебе по душе?

Хищные красные глаза Торгуса сузились.

– Рассказывай обо всем, старый.

Итак, способ добраться до Каз Модана Ронин нашел. Этому следовало бы радоваться всей душой, однако цена перелета казалась волшебнику слишком, чрезмерно высокой. Мало того, что пришлось иметь дело с дворфами, которым он, очевидно, нравился ничуть не больше, чем они ему, так еще и заявление Верисы, будто ей тоже нужно лететь с ним… Ладно, допустим, без этой уловки согласием Фалстада было бы не заручиться, но следопытка перевернула все его планы с ног на голову! Для него ведь важнее всего было отправиться в Грим Батол одному, не обремененному бесполезными спутниками, не рискуя новым провалом.

Не рискуя стать причиной новых смертей.

И вот теперь, будто всего этого недостаточно, он обнаруживает, что лорду Дункану Сентуру удалось каким-то непостижимым образом убедить несговорчивого Фалстада взять с собой и его!

– Безумие какое-то, – в который уж раз повторил Ронин. – Там, кроме меня, никто не понадобится!

Но даже сейчас, в тот момент, как наездники на грифонах приготовились переправить их за море, никто и слушать его не желал. Просто не желал, и все тут. В какой-то момент маг заподозрил, что, продолжив протестовать, может оказаться единственным, кого с собой не возьмут, сколь бы нелепо это ни выглядело. Взгляды, которые Фалстад бросал на него в последнее время…

Дункан, встретившись со своими, передал командование Роланду и отдал последние распоряжения. Еще бородатый рыцарь передал юному заместителю какой-то медальон или что-то подобное. Ронин на это и внимания бы не обратил – похоже, у Рыцарей Серебряной Длани имелись тысячи ритуалов даже на самые пустяковые случаи, но тут подошедшая к нему Вериса решила шепотом сообщить:

– Дункан передал Роланду печать командира. Если со старшим из паладинов случится беда, Роланд займет его место в рядах ордена навсегда. Рыцари Серебряной Длани на волю случая не полагаются.

Ронин повернулся к ней, чтобы кое о чем спросить, но Вериса вновь отошла в сторону. После той самой, шепотом высказанной угрозы она держалась с магом куда формальнее, суше, чем прежде. Нет, вынуждать ее вернуться Ронину вовсе не хотелось бы, но не хотелось бы и чтобы с ней что-нибудь приключилось из-за его задания. Он даже Дункану Сентуру никаких неприятностей не желал, хотя шансов уцелеть на земле Каз Модана у паладина имелось куда больше, чем у него самого.

– Пора лететь! – заорал Фалстад. – Солнце уже поднялось, и даже старики встали на ноги да взялись за дневные дела! Ну что там? Готовы мы, наконец?

– Я готов, – с привычной невозмутимостью ответил Дункан.

– И я готов, – поспешил откликнуться охваченный нетерпением чародей, не желая, чтобы кто-либо счел его причиной задержки.

Его бы воля – он с одним из наездников отправился бы в полет еще накануне вечером, но Фалстад заявил, что зверям после дневных трудов необходимо отдохнуть до утра… а слово Фалстада для дворфов было законом.

– Тогда по седлам!

Жизнерадостно улыбнувшись, дворф подал Верисе руку.

– Моя эльфийская леди?

Улыбнувшись в ответ, Вериса взобралась на его грифона. Сохранение внешнего безразличия стоило Ронину немалых трудов. Он предпочел бы, чтобы она летела не с Фалстадом, а с кем-нибудь из других дворфов, однако, высказав это пожелание вслух, чародей выглядел бы конченым дураком. Вдобавок, какая ему разница, с кем она полетит?

– Пошевеливайся, волшебник! – буркнул Молок. – По мне, чем скорее все это кончится, тем лучше!

Облачившийся в латы полегче, Дункан устроился позади еще одного из наездников. Возможно, паладина дворфы не жаловали, но как собрата-воина уважали. Доблесть святого ордена в битве была им прекрасно известна, оттого-то лорду Сентуру, очевидно, и оказалось не так уж трудно убедить дворфов в необходимости взять с собой и его.

– Держись крепче! – велел Ронину Молок. – Иначе где-нибудь по дороге превратишься в приманку для рыб!

С этим дворф пришпорил грифона… и крылатый зверь взвился в воздух. Волшебник держался изо всех сил: противоестественное ощущение, будто сердце вдруг прыгнуло куда-то к самому горлу, уверенности в безопасности путешествия отнюдь не внушало. На грифонах Ронин не летал еще никогда, и теперь, в то время как каждый взмах огромных крыльев возносил их все выше и выше, сразу решил: останется жив – никогда больше на грифона не сядет. С каждым взмахом крыльев полульва-полуптицы желудок волшебника то поднимался, то снова проваливался вниз. Имейся у него хоть какой-нибудь еще вариант, Ронин охотно выбрал бы иной путь.