День Дракона

– Прекрати! Хватит! Душа Демона утрачена, утрачена, утрачена, а темный мертв, повержен волшебством людей и эльфов!

– В самом деле?

Переступив через остатки призрачных драконов, Крас развеял созданную иллюзию и вместо нее сотворил другую – образ человека, одетого в черное, уверенного в себе юного аристократа со странно древним для столь невеликих лет, всепонимающим взглядом.

Лорд Престор…

– Вот человек, вот смертный, что вскоре станет новым королем Альтерака. Альтерак лежит в самом сердце Лордеронского Альянса, Малигос. Не находишь ли ты – именно ты – в нем чего-либо знакомого?

Ледяное создание придвинулось ближе, не сводя взгляда с вращающейся перед ним фигуры фальшивого аристократа. Чем дальше, чем пристальнее вглядывался Малигос в Престора, тем сильней становился вселившийся в его душу ужас.

– Это не человек!

– Скажи же, Малигос. Скажи, кто он таков.

Нечеловеческие глаза уставились в глаза Краса.

– Ты это знаешь прекрасно! Это – сам Смертокрыл! – по-звериному зашипело нелепое создание, носившее некогда величественный облик дракона. – Смертокрыл…

– Да, Смертокрыл, – едва ли не безмятежно подтвердил Крас. – Тот самый, кого весь мир дважды счел мертвым. Тот самый, кто, заполучив в лапы Душу Демона, навеки лишил нас всякой надежды на возвращение Эпохи Дракона. Тот самый… тот самый, кто ныне стремится хитростью вовлечь в свои изменнические планы юные расы.

– Он втянет их в войны друг с другом.

– Да, Малигос. Смертокрыл втянет их в войны на полное истребление… а с немногими уцелевшими покончит сам. Ты знаешь, к чему он стремится. К миру, где не останется никого, кроме самого Смертокрыла и его избранных прислужников. К миру собственному, очищенному от скверны… где не останется места даже для тех драконов, кто не таков же, как он.

– Не-е-ет…

Внезапно Малигос начал расти вширь и ввысь, кожа его обрела явственное сходство со змеиной. Цвет ее изменился тоже, из снежно-белого сделавшись темно-синим с серебристым морозным отливом. Конечности Малигоса прибавили в толщине, лицо удлинилось, вытянулось, точно драконья морда. Однако завершать превращения Малигос не стал, остановился на полпути, на облике ужасающей помеси дракона и насекомого, причудливой твари из ночного кошмара.

– Я встал на его сторону, и тем привел свой род к гибели. Я – все, что осталось от наших! И супруг, и детей – всех отняла у меня Душа Демона! Я продолжал жить лишь потому, что знал: тот, кто предал нас всех, повержен, а этот проклятый диск исчез без следа…

– Так думали мы все, Малигос.

– Но он жив! Он жив!!!

Внезапный яростный вопль сотряс своды пещеры. Ледяные копья вонзились в заснеженный пол, отчего тот содрогнулся, да так, что Крас едва устоял на ногах.

– Да, Малигос. Он жив. Жив, несмотря на все твои жертвы…

Чудовищный исполин смерил его пристальным взглядом.

– Я потерял многое… слишком многое! Но ты, называющий себя Красом, ты, некогда также имевший обличье дракона – ты тоже утратил все!

На миг перед мысленным взором Краса возник образ возлюбленной, королевы. Следом явились, замелькали в памяти видения из тех времен, когда красный род, род Алекстразы пребывал на пике расцвета…

Крас был вторым из ее супругов – но самым верным и любящим.

Волшебник встряхнул головой, прогоняя мучительные воспоминания прочь. Тоску по полету, по охране небес, тоже – в который уж раз! – пришлось задавить в зародыше. Пока обстоятельства не изменятся, ему придется оставаться человеком, человеком по имени Крас, а о красном драконе Кориалстразе на время забыть.

– Да… я тоже утратил многое, – совладав с собой, отвечал Крас. – Но кое-что надеюсь вернуть… и не только себе – всем нам.

– Как?

– Вызволив Алекстразу из плена.

Взревев, Малигос разразился безумным хохотом. Хохотал он от всей души, долго – куда дольше, чем могло бы оправдать помутнение разума, утробно ревел, насмехаясь над всем, чего маг надеялся добиться.

– Да, тебе это уж точно пойдет на пользу – при условии, что ты сумеешь совершить невозможное! Но мне-то что в том проку? Что предлагаешь ты мне, малыш?

– Ты знаешь, что она за Аспект и что собой воплощает. Ты понимаешь, чем она может тебе помочь.

Хохот утих. Малигос задумался, явно не желая верить в такое, но в то же время отчаянно стараясь поверить.

– Нет, вздор, вздор… ведь ей это не по силам?

– По-моему, вполне по силам. По-моему, шансов на то, что твои старания не пропадут впустую, не так уж мало. Вдобавок, на что еще тебе остается надеяться?

Драконьи черты хозяина пещеры сделались ярче, отчетливее, и собеседник мага вновь принялся расти. Теперь перед Красом возвышалось создание в пять, в десять, в двадцать раз превосходящее его ростом, а от прежнего жуткого облика Малигоса не осталось даже следа. Теперь перед Красом стоял дракон – дракон, каких никто не видывал с тех самых времен, когда на свете еще не было человечества.

С изначальным обликом к Малигосу, по-видимому, вернулись и кое-какие из прежних его опасений, так как он задал волшебнику тот самый вопрос, коего Крас ожидал и в то же время боялся: