День Дракона

Теперь ты, Вериса Ветрокрылая, услышишь меня, когда бы я того ни пожелал.

Тут мимо нее протиснулся Ром, направившийся к месту привала.

– Идем, леди эльф! Мы зря тратим время.

Вериса двинулась следом, а Крас продолжал:

О том, на что способен медальон, не говори никому. И даже не говори со мной, когда кто-нибудь рядом – разве что я сам позволю. Сейчас о моей роли известно только Рому и Гиммелю.

– И в чем же она? – не сдержавшись, проворчала эльфийка.

Я пытаюсь спасти наше общее будущее.

В этом эльфийка весьма усомнилась, но промолчала. Волшебнику она по-прежнему не доверяла, но выбирать было не из чего.

Возможно, Крас понял, что у нее на уме.

Слушай внимательно, Вериса Ветрокрылая, – добавил он. – Возможно, то, что я велю сделать, покажется не самым выгодным для тебя или тех, о ком ты заботишься. Поверь: это не так. Впереди ожидают опасности, которых ты не понимаешь, которым не сможешь противостоять в одиночку.

«А тебе, значит, о них все известно?» – подумала Вериса, зная, что вопроса ее Крас не услышит.

До захода солнца еще остается немного времени. Я должен заняться одним важным делом. Не покидай этих подземелий, пока я не велю. Ну, а до тех пор – прощай, Вериса Ветрокрылая.

Прежде, чем ей удалось хоть что-нибудь возразить, голос волшебника смолк, и следопытка негромко выругалась. Мало того, что она приняла его сомнительную помощь, так теперь и приказам его повиноваться должна? Вверять собственную жизнь, не говоря уж о жизни Фалстада, в руки чародея, отдающего им приказания откуда-то издалека, из-за стен неприступной башни, ей вовсе не улыбалось.

Однако самым худшим было другое: эльфийка только что отдала их жизни в руки того самого волшебника, который и отправил Ронина в это безумное путешествие… и, судя по всему, бросил его здесь на погибель.

Глава семнадцатая

По пути к подземелью, где орки вознамерились устроить ему темницу, Ронин снова лишился чувств. Признаться, конвоиры, не упускавшие ни единого повода ткнуть его побольнее или крайне болезненно вывернуть руку, здорово в этом помогли. В сравнении со всем, проделанным ими до того, как Ронин отключился, боль в сломанном пальце казалась сущими пустяками.

Но вот волшебник наконец-то очнулся… и в тот же миг словно бы оказался в кошмарном сне. Прямо в лицо ему злорадно скалился огненный череп с черными ямами вместо глазниц.

Изумленный, волшебник инстинктивно отпрянул прочь, подальше от жуткой твари, однако наградой за то оказалась лишь новая боль. Еще Ронин обнаружил, что и запястья его, и лодыжки накрепко прикованы к стене. Как ни старайся, отодвинуться от нависшего демонического создания не удавалось.

Однако ж ужасная тварь даже не шевельнулась. Мало-помалу преодолев страх, Ронин пригляделся к неподвижному существу повнимательнее. Намного превосходившее человека ростом и шириной плеч, оно было заковано в латы из чего-то вроде горящих костей; оскал же, принятый магом за зловещую улыбку, порождало лишь полное отсутствие на лице демонического стража плоти. Огонь обволакивал странное существо с головы до ног, но жара маг вовсе не чувствовал… и все-таки подозревал, что, стоит этим пылающим костлявым пальцам дотронуться до него, результат окажется весьма и весьма болезненным.

За неимением лучших идей Ронин попробовал заговорить с устрашающим существом.

– Кто… кто ты такой?

В ответ – ни звука, ни движения, если не считать пляски языков пламени.

– Ты меня слышишь?

И вновь – ничего.

Охваченный явившимся на смену страху любопытством, волшебник, насколько позволяли оковы, подался вперед, для пробы подвигал ногой из стороны в сторону, но вновь никакой реакции – даже поворота головы в сторону движущейся ноги – не добился.

Сколь бы ужасным ни выглядело это создание, казалось оно, скорее, статуей, чем живым существом. Демонического вида, однако, определенно, не демон… Возможно, голем? О големах Ронин только читал, а сам их ни разу в жизни не видел – тем более, горящих неугасимым огнем, но ничего другого ему в голову не приходило.

Волшебник задумчиво наморщил лоб. Интересно, каковы возможности этого голема? Способ выяснить это существовал лишь один… в конце концов, нужно же ему как-то освободиться!

Стараясь не обращать внимания на боль, Ронин едва заметно зашевелил уцелевшими пальцами. Оставалось только молиться, чтоб эти чары избавили его от ужасного стража…