День другой – кошмар все тот же

Он смотрел на Нику исподлобья, руки вцепились в подлокотники кресла. Катя не понимала, почему он себе позволяет такое, почему он внезапно посчитал себя ее хозяином. Ей захотелось прогнать его. Может, даже хорошо, что она от него сбежала утром и спалила половину дома к чертям собачьим.

– Я всего лишь хочу помочь, – сказала Ника и посмотрела на мужа Кати настороженно.

– И чем вы можете ей помочь? – спросил тот с вызовом.

Катя не выдержала.

– А почему вы вдруг решили, что вы знаете, что мне нужно?! – воскликнула она.

Он посмотрел на нее удивленно и как будто бы с пренебрежением, как на маленькую девочку, доказывающую дровосеку, что она сильнее его.

– Потому что, – медленно сказал он, – Я живу с тобой уже двадцать лет. А она, – он ткнул пальцем в Нику. – Она ничего не может знать из того, чего не знал бы я. Это я присутствовал в твоей жизни на протяжении последних двадцати пяти лет. А ты собираешься слушать какую-то малявку, которая понятия не имеет, кто ты. Ее даже не было на свете, когда мы стали жить вместе, она только этим утром впервые тебя увидела! Она может все испортить. Расстроить тебя. Это ведь мне за тобой потом ухаживать, это мне просыпаться по утрам и готовить тебя к адаптации, а не ей, этой…

Он замолчал, надувшись как жаба. Лицо его покраснело.

– Может, мне в другой раз зайти? – спросила Ника, робко вставая с кресла.

– Нет, останься, – взмолилась Катя, а потом повернулась к мужу. – Вы вот все это говорите, что вы меня знаете и все такое, но я вас не знаю. Я вас увидела первый раз сегодня утром, и вы вдруг начали меня убеждать в том, что все хорошо, хотя ничего хорошего во всем этом нет. Я перепугалась и сбежала.

– И спалила полдома! – возмутился он.

– Так вам и надо! – внезапно закричала Катя. – Вы меня напугали! Бегаете вокруг меня, что-то мне впариваете, рассказываете сказки про женитьбу, про ваш дурацкий остров. Но откуда мне знать, что все это правда? Вы мне документы со свадьбы не показывали, фотографии тоже. Я вас не помню. Я вас не знаю. Я даже не знаю, как вас зовут!

Он вскочил, откинул одеяло с Катиных ног. Она подтянула их под себя, решив, что он сейчас сдернет ее с кровати, бросит на пол и начнет топтать ее прямо на глазах Ники. Ника отошла назад, запнулась за что-то и чуть на упала на шторину, которая закрывала их от соседнего пациента. Она с ужасом смотрела на происходящее.

Якобы муж прислонил часы в виде черного стеклянного прямоугольника к браслету на ноге Кати. Зажегся экран. Муж-не-муж подскочил к Кате и ткнул часы ей в лицо.

– Смотри! Смотри что тут написано!

Но Катя смотрела ему в глаза.

– Я не буду смотреть, мне насрать!

– Тут написано, что я твой муж, вот что тут написано! Дата свадьбы, место свадьбы, номер документа, подтверждающего брак, – он кричал и тряс рукой, как паркинсонщик. – Хочешь, я покажу тебе документы на дом? ИНН, Страховое свидетельство? Что тебе еще показать? Да ты мою фамилию носишь! Посмотри на экран у тебя над головой! Там написана моя фамилия напротив твоего имени. Понимаешь?

Тут появилась медсестра.

– Уважаемый, – она сказала это так строго, что мужчина вздрогнул и скукожился, будто ожидал, что сейчас его ударят по шее.

Он обернулся.

– Если я еще раз услышу, что вы повысили голос, – сказала медсестра, – охрана выведет вас из больницы тут же.

Муж Кати принял вид затравленного щенка, сел в кресло и ссутулился.

– Простите, я… Простите, я буду молчать.

Медсестра посмотрела на Катю, потом на Нику. Они переглянулись. Во взгляде медсестры было сострадание. Она как бы мимолетно зыркнула на мужчину, спрашивая, не достает ли он их.

– Я прошу прощения, я очень сожалею, – сказал он и снова протер очки, – прости, Катя, пожалуйста. Я че-то весь разнервничался из-за пожара, из-за твоего побега, мне надо принять успокоительное. Я прямо чувствую, что сейчас в обморок упаду. Впредь я больше себе не позволю такого. Видимо, я настолько привык о тебе заботиться, что уже переступил черту и как будто охраняю тебя как цепной пес, цепь совсем мне мозги передавила. Я уже и не чувствую, когда перехожу границы.

Все это он говорил, смотря на худые и постаревшие ноги Кати.

Катя накинула на них одеяло. Ей было жутко, что он извиняется перед ногами.

Медсестра спросила:

– Все хорошо?

Она явно намекала на то, что может распорядиться охране выставить мужчину вон.

Но тот встал и сказал:

– Я оставлю вас наедине. Я был неправ. – Он обратился к Нике: – И вы меня простите. Я не буду вам мешать. Я в коридоре. Катя, если ты захочешь меня видеть, то позвони. У тебя на браслете есть кнопка для связи со мной. Ну или скажи медсестре.

Он вышел.

Катя выдохнула. Ника села обратно в кресло и шепотом спросила:

– Это ваш муж?

– Давай на «ты», пожалуйста, – так же тихо сказала Катя.

– Ой, прости.

– Он говорит, что он мой муж, но он мне не нравится.

– Мне тоже, – сказала Ника, и они обе улыбнулись. Только Ника приободряюще, а Катя с благодарностью.

Медсестра сказала, что они могут тут пошушукаться, только тихонько, потому что за шторкой лежит девушка после операции, ей нужен покой.