День дурака

- «Подумал Великий Дающий», - хмыкнул Медведь, - а на деле опять все оказалось не так. Ты слишком много думаешь, вот что. Это вредно. От этого заводятся мысли. И они прогрызают в мозгу извилины, - герцог выглядел грозно, но глаза его смеялись.

Кажется, он больше не сердился.

Наваир украдкой перевел дух. Великий Дающий, способный в одиночку сладить с парой десятков хорошо вооруженных бойцов и чуявший в себе готовность пободаться на равных с любым из подданных Твари Неназываемой, боялся своего сюзерена до мокрых штанов. Не смотря на то, что знал его лучше любого приближенного. А, может, как раз поэтому и боялся.

Небо полыхало необыкновенно ярким, оранжевым рассветом над серебристыми крышами Арса, кое-где неприятно обугленными, но, в целом, не сильно пострадавшими. Часть расторопные хозяева уже починили.

На западном склоне всю ночь не смолкал стук топоров. Оттуда несло дымом: не от пожаров, их давно потушили. От факелов. Стену чинили, не прерываясь на ночь. Пока Медведь стоял под городом, права на отдых не было ни у кого, кроме тех, кто уже сделал в этой жизни все, что мог – и сейчас ждал погребального костра, который запалят для него ближайшие родичи или сослуживцы с первым золотым лучом.

Шели так и не успела переодеться. В потной алой рубахе, пропахшей гарью и кисловатым запахом Драконовой смеси, она ступила под высокий свод огромного дома Белой Даянире и, не говоря ни слова, протянула свой боевой лук и короткий меч немым служанкам. Те приняли оружие, кивком выразили почтение госпоже и бесшумно исчезли.

В доме было нехорошо. Это Шели поняла сразу, с первых шагов.

Герцогиня поднялась по широкой пологой лестнице на второй этаж, светильники Благого Тара отмечали ее путь, сигнализируя хозяйке: кто идет, куда и с какими намерениями. Шели это не волновало ни на юс. Ее тут ждали.

Она толкнула тяжелую дверь хозяйской спальни.

Первое, что бросилось в глаза – силуэт женщины, словно вырезанный на фоне уже просветлевшего неба в большом окне. Нос и подбородок заострились, плечи поникли.

- Здравствуй, девочка, - голос прозвучал ровно, доброжелательно и, как всегда, уверенно. Что бы не чувствовала и не думала Даянире, «держать лицо» это ей не мешало. Ну и славно. Может быть, все и не так плохо, как вопил перепуганный гонец.

Но, подойдя к огромной кровати, застеленной беленым льном, Шели поняла всю тщетность своих надежд.

Все было плохо.

Все было – хуже некуда.

Барон Нортунг дышал тяжело, на скулах горел нехороший румянец, предвестник Серой Госпожи, Что Всегда Приходит Незваной, полные губы обметало белым налетом. Глаза в полумраке блестели слишком ярко.

Даянире только что напоила его кислым ягодником.

- Доброе утро, дядя, - Шели не стала улыбаться с фальшивой бодростью. Барон был воином. Она тоже. Случившееся было ясно, как день – лекарь закрыл рану, но кровь все же загорелась, не смотря на зелья. Теперь оставалось лишь ждать, выдержит ли грудная жила. Но выживали после такого считанные единицы, а большинство восходило с дымом по Дороге Предков. Думать, что барону повезет больше, чем остальным, было, по меньшей мере, наивно.

- Как там? – спросил он слабым, но довольно уверенным голосом.

- Стену почти починили, - Шели поднялась по ступеням и, на правах .ближайшей родственницы, присела на край ложа, - троха перевернули и заманили во внутренний двор. Пошел на капустные листья, - Шели невольно улыбнулась, - сейчас поел и спит.

- Надеешься его использовать?

- Было бы неплохо. Если наши Дающие найдут способ. Но Трей принципиально против Диктата Воли, а Марх… у него все же немного другой профиль.

- Трей, - барон поморщился, - любишь брата?

- Руда – не вода, - Шели пожала плечами. Спорить с умирающим было глупо. Соглашаться – еще глупее. Поэтому она ограничилась известной пословицей.

- Ты должна сейчас принять решение, - барон на мгновение прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Даянире поняла его правильно и поднесла к губам поильник. После пары глотков больному полегчало. – Помнишь предсказание Кары?

- Что мой супруг погубит Арс? – уточнила Шели, - конечно. А и забуду, так найдется, кому напомнить.

- Загляни в свою душу, спроси себя и ответь – только честно, чего ты хочешь от судьбы. Сейчас тот редкий миг, когда смертный может выбирать. Если манит венец герцогский, прими как данность – ни женой, ни матерью тебе не быть. Но владеть городом будешь.

Шели кивнула, спокойно ожидая продолжения.

- Вижу, не манит, - сообразил барон, - жаль. Я надеялся. Тогда… Если замуж и дите хочешь – выходи за Игора. Но, сперва, честь по чести, передай венец брату. Если он спасет Арс – народ его примет, не посмотрит, что бастард. А что колдун, так по нынешним временам, даже и лучше.

- Третий путь есть? – ровно спросила девушка, помня о том, что в клепсидре барона заканчивается вода, и гнев у его ложа неугоден Благому Тару.

- Какой третий путь? – по-настоящему удивился барон, даже попытался привстать, да железная рука любовницы прижала его к перине. Барон смотрел на Шели с удивлением, честно не понимая, что хочет сказать девушка.