День гнева

То, что она вытащила на свет, оказалось небольшим конвертом, который Кристина, не тратя времени на бесполезные догадки, тут же вскрыла.

Ключ. Удивленная, она оглянулась на Синдре.

– Я купил дом, – сказал он и кивнул в сторону большой серой виллы «Гренста-горд». – Теперь все начинается по-настоящему, Кристина. Наконец мы обоснуемся в Кнутбю всерьез.

Он помог ей встать на ноги, и вместе они поднялись к дому, к которому раньше Кристина не отваживалась даже приблизиться. Семейство Хольмлунд, проживавшее здесь до сих пор, не имело никакого отношения к общине. Кристина их совсем не знала, только здоровалась при встрече.

– Ничего страшного, – успокоил Синдре. – На выходные они обычно уезжают к морю.

Пожалуй, здесь было слишком просторно для семьи с двумя детьми. Это первое, что подумала Кристина, переступив порог дома. На втором этаже обнаружилось целых три спальни, самая большая из которых была соединена с ванной. Внизу располагались еще одна спальня, два туалета и душ.

Синдре рассудил, что это здорово. Первый этаж можно будет сдавать семьям, решившим присоединиться к общине. Это и дополнительный доход, и помощь по хозяйству.

– Ты слишком много работаешь, дорогая, – сказал он. – Осенью квартиранты будут присматривать за детьми, и тебе станет легче.

У Кристины на глаза навернулись слезы. И дело было не только в том, что Синдре с ходу решил ее главную проблему. Просто она устала видеть, что его ничего не интересует, кроме церкви и Господа.

В тот день, готовя воскресный ужин, Кристина невольно разглядывала потертые шкафы и стулья в их съемном жилище. В сером особняке все было такое новое и дорогое. Хватит ли у них с Синдре сил пережить такую перемену?

Она долго не решалась задать ему главный вопрос. Даже после близости, первой за много недель. Они не стали доставать из шкафа презервативы, и это было ее решение. Пусть будет еще один, если пришло его время. Будь что будет – под этим девизом, похоже, Кристине предстояло прожить все лето.

– Где ты взял такие деньги? – спросила она наконец.

Синдре покачал головой и пробормотал что-то вроде того, что было бы желание, а средства найдутся.

Неделю спустя Кристина повстречала возле банка Петера Скуга, и тот спросил, как ей новый дом.

– По-моему, просто фантастика, – ответила она.

– Думаете переехать в августе?

Она кивнула.

– Отлично. Мои хотели поселиться там на всю осень, но не думаю, что это хорошая идея.

Кристина ничего не понимала. При чем здесь Петер? Или он помогает Синдре вести переговоры с бывшими владельцами?

– Мы купили половину дома, – рассмеялся Петер. – Или нет… пожалуй, чуть больше. Но не волнуйся, мы с Эвой не думаем туда переезжать. Вам там будет уютно, прекрасное место.

Она не нашлась, что ответить. Петер пошел своей дорогой, Кристина своей, мучась мыслью о том, что ее провели. Ее первый дом оказался не совсем ее, он принадлежал семье Скуг.

Может быть, это и в самом деле ничего не меняло, но для Кристины он сразу стал другим.

Осень 1998 – лето 1999

11

– То есть теперь ты что-то вроде семейного консультанта?

Как ни была Кристина удивлена, она старалась сохранять нейтральный тон.

– Скорее терапевта, – уверенно ответил Синдре.

Он должен попытаться спасти брак Микаэлы Вальстрём и Андерса Вестмана, таково было новое задание общины. До сих пор Синдре был в глазах Кристины кем угодно, только не психологом.

– Микаэла – младшая сестра Эвы, ведь так?

Синдре кивнул.

– И ей уже восемнадцать? Выглядит совсем как девчонка.

– Ты много с ней общалась?

Нет, но Кристина часто видела Микаэлу в церкви. Миленькая голубоглазая блондинка с грудью, от какой мужчинам трудно отвести взгляд, но то, что она замужем, казалось невероятным. Микаэла оставляла впечатление неопытной девушки-подростка, склонной, как казалось, греться в лучах славы старшей сестры.

В этот момент Кристина не вспомнила о том, что и сама в свое время опередила всех подруг на этом поприще.

Во всем, что касалось личных отношений между членами общины, последнее слово всегда оставалось за Эвой Скуг. У нее на этот счет особое чутье, как утверждала она. В данном случае ее голос значил еще больше, чем обычно, поскольку дело касалось ее родственницы. В свое время Эва создала эту пару, обратив внимание сестры на нового музыканта в оркестре. Но особого успеха ее предприятие не имело, и роман Микаэлы и Андерса был на грани распада. Что и заставило Эву обратиться за помощью к Синдре.

– Я должен поговорить с ними, только и всего, – пояснил Синдре.

Но все оказалось гораздо сложнее. Андерс и Микаэла стали появляться в их доме по меньшей мере два раза в неделю, не говоря о беседах после службы в церкви.

Когда же в сентябре Синдре заявил, что намерен заняться психологическим консультированием вплотную, Кристина поинтересовалась только, есть ли у него на это время. На что Синдре ответил, что время найдется, поскольку беседы с паствой дают ему незаменимый материал для проповедей.

– Такого не прочитаешь ни в одной книге. Как еще я смогу научиться понимать этих заблудших людей?