День гнева

Высокопарная фраза озадачила Кристину. Похоже, Синдре совсем разучился говорить по-человечески.

Духовные беседы не отменяли его основных обязанностей, поэтому Синдре принимал людей или рано утром, или поздно вечером. Воскресная школа, пасторские совещания, службы или психологические консультации – трудно было сказать, что в большей степени удерживало его вне дома. К такому выводу пришла Кристина, случайно заглянув в ежедневник мужа.

Проблема была в другом. Как-то раз позвонили из пожарной службы, и трубку взяла Кристина. Обычная проверка дымохода, специалист просил, чтобы она назначила ему время. Синдре сидел в своем кабинете.

– Ничего, если он придет в четверг? – крикнула Кристина через гостиную.

Синдре посоветовал ей заглянуть в его ежедневник на кухонном столе. Кристина так и сделала – и да, четверг оказался свободен.

Она сделала отметку и пробежалась глазами по записям. Утром в четверг у Синдре были запланированы три консультации, те же имена значились в расписании на вечер пятницы. Кристина пролистала вперед. Пять женских имен всплывали чаще других, и это продолжалось до конца октября.

Похоже, Синдре проводил духовные беседы исключительно с женщинами.

То, что они начали встречаться, было только его инициативой. Кристина не просто сомневалась, она всячески боролась с этим искушением. Синдре приехал из Бьёрнеборга, и это было заметно с первого взгляда. Унаследованные от родителей костюмы шестидесятых годов, слишком большие очки и главное – говор. Поистине Бьёрнеборг не то место, где рождаются модные тренды.

Но он старался. Покупал цветы, подстерегал и ублажал ее, как только мог. И Кристина была польщена его вниманием, но оставалась настороже. Время шло, и Синдре почти удалось сломить ее сопротивление, когда однажды Кристина увидела его за столиком кафе с другой девушкой.

Они смотрели друг другу в глаза, он держал ее за руки. Кристина демонстративно прошла мимо. Мир рухнул в одночасье. В тот день она впервые поняла, что Синдре удалось завоевать ее сердце. Ему потребовалось несколько месяцев, чтобы загладить оплошность, но Кристина навсегда запомнила этот масленый взгляд и дрожащие кончики пальцев.

И после свадьбы Синдре провожал глазами на улице симпатичных девушек. Само по себе это ничего не значило ни для него, ни для нее. Синдре делал это почти бессознательно, рефлекторно, но это не улучшало ситуации, совсем напротив. Время от времени до нее доходили слухи. Не более чем смутные намеки, но Кристина все чаще подозрительно вглядывалась в мужа, следила за переменами его настроения и высматривала признаки измены.

Переезд в Кнутбю положил конец ее ревности. Хотя это красивая Эва Скуг, с красными губами и темными глазами, позвала Синдре в Уппланд, Кристина не смотрела на нее как на соперницу. Эвой восхищались все, но она как будто была вполне счастлива в браке со своим Петером и горела на пасторской службе не меньше, чем Синдре. Кроме того, Эва любила Кристину. До сих пор им не довелось посидеть вместе за чашкой кофе и поближе узнать друг друга, но Кристина постоянно ощущала ее поддержку.

Именно поэтому она и обратилась к Эве Скуг со своей новой проблемой.

Кристина выбрала вечер, когда Синдре проводил «духовные беседы» в приходском доме. Ясмина Лилья взяла на себя заботу об Антоне и Ирис, и Кристина прошмыгнула – именно так – к Петеру и Эве, благо до их дома было не больше пятидесяти метров.

Ясмина была в общине новым человеком, прибыла из Бодена и смотрела на мир через плотную завесу темных волос, что порядком затрудняло общение. Замкнутая и неразговорчивая, она оставалась в глазах Кристины ходячим подтверждением самых расхожих стереотипов о жителях Норрланда. Но с детьми была ласкова и внимательна и показала себя хорошей нянькой за те две недели, которые прожила в доме Форсманов в гостевой комнате.

К Эве Кристина отправилась наудачу, не зная даже, есть ли кто-нибудь дома. Но ей повезло – дверь открыл Петер. В первый момент он удивился, но быстро взял себя в руки и окликнул жену. Когда Эва появилась в прихожей, Кристина спросила, не может ли она уделить ей пару минут.

Они устроились в гостиной, Эва плотно закрыла дверь. Дело было деликатное, и Кристина сразу почувствовала, что хозяйка привычна к такого рода беседам. Не всегда бывает просто понять, насколько правильно живет человек, но Эва на удивление уверенно определяла это чуть ли не с первого взгляда.

Она опустилась на диван, Кристина заняла кресло рядом, после чего нависла напряженная тишина. Кристина чувствовала себя школьницей, которая пришла наябедничать учителю на соседа по парте. Она не знала, с чего начать, и предупредительная Эва задала вопрос о детях, за который Кристина и уцепилась как утопающий за соломинку.

– С ними все хорошо, спасибо, – ответила она. – Плохо только, что дети почти перестали видеть папу.

– Вот как?

– Службы в церкви такие долгие, а тут еще эти духовные беседы… они отнимают у него почти все свободное время.

– Никто не принуждал его к этому, – уверенно возразила Эва.