День гнева (сборник)

– Ну отлично. – Ниоль подавила зевок. – Давайте отдыхать, а? Возвращаться надо будет, видимо, через пустыню пешком. Я тут поговорила с нашим хозяином. Он считает, до городка километров тридцать пять. Придется выйти с восходом. Компаса у него, к сожалению, нет. Но по-моему, не собьемся, если будем шагать на солнце. Все-таки лучше так, чем обратно в подземку.

– Еще бы!

– Тогда спокойной ночи.

Однако едва Лех успел блаженно вытянуться и забыться, как почувствовал, что его трясут за плечо. Рядом с кроватью стоял Грогор.

– Извините.

– Угу…

– Я стучал, но вы не откликнулись.

– Задремал, наверное. А что?

– Вы не хотели бы посмотреть мое хозяйство? Я вам могу показать.

Лех встал, шатнувшись, еще не вполне понимая, чего от него хотят. С горечью посмотрел на выдавленное и согретое его телом углубление в постели.

– Ладно, пойдемте. То есть я хочу сказать, что с удовольствием.

Возле лифта смотритель остановился:

– Что, если нам пригласить Ниоль?

– Давайте.

– Может быть, вы тогда постучите к ней, скажете?

– А почему вы не хотите постучать? Скажите сами.

Чеканное лицо Грогора покраснело под загаром. Он опустил глаза:

– Стесняюсь. Почти не приходится общаться с женщинами. Тем более такая девушка.

– A-а… Ну хорошо.

Ниоль еще не успела лечь и, к удивлению Леха, отозвалась на предложение без всякой досады.

Солнце клонилось к горизонту, когда трое вышли из величественного подъезда. Огромная тень здания изломанно лежала на грудах мусора. Вечерний ветерок поднял, пронес, бросил обрывок древнего чертежа.

Следуя за смотрителем, Лех с девушкой обогнули отель. По грудам неровных кигоновых обломков Грогор шагал, словно горец, с детства привыкший к своим крутым дорожкам. Они миновали сборище полуразрушенных кирпичных колонн, пробрались сквозь толпу застывших бульдкранов, чьи полуистлевшие приводы змеями вились под ногами.

Влезли на гребень щебеночной дюны.

Здесь Лех и Ниоль восхищенно замерли, потом Лех выдохнул:

– Вот это да!

Прямоугольный котлован со сторонами метров на пятьсот был затоплен зеленью и перехлестнут ею с противоположного от наблюдателей края. В первый момент ковер растений представился однообразным, но тут же взгляд начал различать здесь рощицу, там лужок, в одном месте вольную заросль кустарников, в другом – аккуратную посадку. Примерно посреди участка к небу тянулась тонкая труба, укрепленная тяжами. Рядом краснела черепицей крыша небольшого дома. Ни дать ни взять крестьянская усадьба двухсотлетней давности. И труба не портила эффекта благодаря своему легкому светлому кремовому цвету.

– Оазис среди пустыни. – Ниоль пощелкала языком.

– Посмотрите на меня, – быстро сказал Грогор, пользуясь произведенным впечатлением. Он оттянул ворот своего неуклюжего одеяния. – Вот эта рубаха. Полностью своя! Вырастил хлопок, спрял нитку и соткал… Или вот обувь. Знаете, из чего сделана?.. Из кожи.

– Понятно, что из кожи. – Ниоль недоуменно посмотрела на странной формы неуклюжий ботинок. – Вальзамит, видимо. Или что-нибудь углеродистое.

– В том-то и дело, что нет! Просто кожа.

– Я вижу, что кожа. Но из чего она?

– Из свиньи. Свиная. Прочел в старинной книге, как дубить, и сделал. На мне нет ничего искусственного. Это принцип.

– Значит, вы убили свинью? – Ниоль поморщилась.

– Сначала усыпил уколом. Вообще иначе нельзя, потому что слишком размножаются… Вот сюда, по этой тропинке.

Они вступили в зеленое царство. Воздух был наполнен острым пьянящим запахом тмина, липы, сосны, который после подземного путешествия тем отчетливее чувствовался Леху и Ниоль. Крупная, тяжелая пчела на глазах снялась с цветка, полетела гудя – чудом живой природы держащийся в воздухе черно-желтый комочек, – пропала на фоне листвы. Под стволом сосенки высилась игольчатая рыжая куча, вся переливающаяся коричневыми беглыми точками.

– Муравейник, – объяснил Грогор. – Это один, а там дальше второй. Вообще насекомых много – без хвастовства. Вредители даже есть. Бабочки-капустницы, яблочные тли… Вредителей, правда, очень трудно доставать. Хотел на картофельном поле развести колорадского жука. Но не добудешь. Уничтожили во всем мире. Только по военным лабораториям и удержался где-нибудь. В небольших количествах.

– Зачем вам колорадский жук? – спросил Лех.

– Для естественности… Вот это поле пшерузы. На чистом черноземе, между прочим. И знаете, как делал? Все своими руками. В этой местности почвенного слоя совсем не осталось. Какой раньше был, перемешан со щебенкой, цементом, кирпичом. Поэтому я сначала покрыл котловину смесью из клочьев волнопласта с песком и глиной. Высеял люцерну и сахалинский бамбук вперемешку, поливал раствором фосфора, калия, азота. Три года подряд весь урожай скашивал, запахивал сюда же. И потом только начал сажать кусты, всякое такое. Сейчас у меня перегноя девять сантиметров. Ну это, правда, с навозом – навоз все время добавляю. В роще внизу все переплетено корнями. Некоторые деревья такие, что даже не качнешь.

Они вошли во фруктовый сад. Вишневые деревья краснели ягодами, ветви яблонь клонились к земле, трава была усеяна паданцами.