День и ночь

Милн. Вы больше не сердитесь?

Вагнер. Что ни говори, а этот репортаж сделали вы. (Он направляется к двери, но в последнюю секунду останавливается?) Ах да, почему вы выбрали именно «Мир по воскресеньям»?

Милн. Ну, потому что Хаммейкер начинал в «Вечернем Гримсби». А вы этого не знали?

Вагнер. Нет, не знал.

Милн. В Гримсби он знаменит.

Вагнер (с улыбкой). Нетрудно догадаться.

Вагнер уходит. Рут садится в кресло.

Рут. Почему вы его спросили, не сердится ли он?

Милн. Дику не нравится, что газета взяла меня на работу. Он – за то, чтобы на работу брали только членов союза.

Рут. А вы – не член?

Милн. Дело не только в этом. Я считаю, что к журналистике нельзя подходить, ну, скажем так, с общими мерками. По мнению Дика, я просто очень наивен.

Рут. А по вашему мнению, вы не наивны.

Милн. А вам как кажется?

Рут. У меня еще не было времени, чтобы прийти к определенным выводам.

Милн. Он считает, что газета, такая, как «Мир по воскресеньям», – это просто массовый товар, которым торгуют бизнесмены, нанимающие для его производства журналистов, так же как нанимают печатников, наборщиков и всех остальных.

Рут. Но разве это не так?

Милн. Нет, это не так. Свободная пресса, свобода выражения мнений – это последняя линия обороны, на которой идет сражение за все остальные свободы…

Рут. Вот теперь я пришла к определенным выводам.

Милн (со смехом). Да нет, послушайте…

Рут. Может быть, вы присядете?

Милн. Нет, спасибо. Я все еще, знаете…

Рут. Выпьете чего-нибудь?

Милн. Спасибо, не надо.

Рут (протягивая Милну пустой стакан). Не будете ли вы столь любезны? Простой скотч.

Милн (беря стакан). Разумеется.

Рут встает.

«Рут». Следи за собой, Таллула! (Направляется к лестнице на веранду?)

Милн (напивая виски). Дик хочет, чтобы членство в союзе было чем-то вроде справки о профпригодности. «Признан годным к строевой».

Подходит к Рут и дает ей стакан с виски. Рут направляется в сад, Милн следует за ней. В какой-то момент гостиная поворачивается, и мы оказываемся в саду с Милном и Рут. Теперь часть гостиной видна лишь в самом дальнем углу сцены.

Вроде как это заведено у докторов или юристов.

Рут. А что в этом плохого? Иначе мы доживем до того, что какой-нибудь юрист ампутирует клиенту не ту ногу. А доктора начнут допрашивать своих пациентов… смешно…

«Рут». Ты уже начинаешь хихикать. Заткнись, пьяная дрянь.

Рут. У горных инженеров тоже, кажется, есть что-то в этом роде. (Стараясь говорить серьезно?) Захватывающая тема для беседы.

Милн. В смысле?

«Рут». А он забавный.

Рут. Нет, нет – продолжайте. Мы говорили про профессионализм. Вы что, не верите в его необходимость?

Mилн. Нет, верю. Но Дик печется вовсе не о профессионализме. По крайней мере, он хоть честно это признает. Другие предпочитают лукавить на этот счет. Однако никого и никогда не выгоняли из союза журналистов за профнепригодность – скажем, за неточность или безграмотность репортажей или за то, что корреспондент напился в хлам на банкете у лорд-мэра. Напротив, именно в подобных случаях союз обязан не допустить увольнения журналиста. Профессионализм тут ни при чем: Дику нужна пресса, которая бы думала правильно. То есть так же, как и он.

Рут. Ну что тут такого. Ведь и вам нужна пресса, которая бы думала правильно. То есть так же, как и вы. Милн. Безусловно, но чтобы этого добиться, я не стану отказывать в работе таким, как Вагнер.

Рут. И зря.

Mилн. И к чему это приведет?

Рут (после паузы). Да, вы правы.

«Рут». Кларисса, кто этот довольно интересный молодой человек?

Милн. Стоит только запустить этот механизм в действие, как любой сможет им воспользоваться. И тогда ты однажды окажешься лишним, потому что у тебя чересчур левые взгляды, или недостаточно левые взгляды, или кожа не того цвета, или еще что-нибудь.

Рут. Ну, это уже будет зависеть и от вас в том числе. У всех же есть право голоса.

Милн. Да, у всех, кого этого права не лишили.

Рут. Вы паникер, Джейкоб. Большинство людей ведут себя вполне ответственно.

Милн. О да, до тех пор, пока им есть перед кем отвечать за свое поведение.

Рут. Да вы циник!

Милн. Я?

Рут. Нет, все это чушь!

Милн. И все же я утверждаю, что у журналистов не должно быть ничего похожего на Общество юристов или Британскую медицинскую ассоциацию.

Рут. А в чем различие? В Обществе юристов власть тоже может захватить какая-нибудь группировка, которая будет допускать к работе только тех адвокатов, которые думают правильно. И что тогда?