День и ночь, 2007 № 11–12

Инга Леонидовна в кабинете расплакалась. Вернувшись в пустой класс, подошла к зеркалу. Увидела неестественно белое, густо запудренное старое лицо с большим носом. Открыв косметичку, уничтожила влажные дорожки на щеках. Взяла стопку тетрадей, вышла и пошла по коридору — высокая, прямая, с алым бантом на жёлтых волосах.

Лирическое

После зимы наступила зима-два. Весну украли. Утренний подход к окну — разочарование и ощущение детской обиды. До конца апреля снег, грязца, слякоть и холодно.

Солнце прячут, тепла нет, вместо неба кусок мутного целлофана. Пасмурно. Мокрый асфальт. Тополя после прошлогодней обрезки устремились вверх: стоят вдоль дорог перевёрнутые лысоватые веники.

Где протаяло, смешалось тускло-рыжее и все оттенки серого. Везде островки пятнистой наледи — ноздреватой и пропитанной, как груздь рассолом, талой водой. Ночью прошумел первый дождь, добавил грязи.

Соскучились люди по солнышку, по тёплому ветру. Зима измучила. Себя мучили, она добавляла.

Герой-подпольщик

Во время заседания Совета Федерации, посвященного рассмотрению кандидатуры Владимира Устинова на пост генерального прокурора, узнала широкая общественность, что наш генеральный закрытыми указами президента награждён орденом Мужества и Золотой Звездой Героя РФ.

Звание Героя присваивается за особые заслуги перед государством и народом, связанные с совершением геройского подвига.

России, входящей в топ-лист самых коррумпированных стран мира, долго не везло на генеральных прокуроров.

Прокурор Ильюшенко так и остался и.о.; отсидев в тюрьме больше года, вышел с туберкулёзом.

Омский профессор-юрист Казанник не захотел лечь под дедушку Борика, трактовавшего законность как целесообразность, и был удалён: «Профнепригоден!»

Яркий след в истории отечественной прокуратуры оставил Юрий Ильич Скуратов. Появившись на голубых экранах в семейных трусах и в компании девочек без комплексов, он навсегда превратился в Человека, Похожего На Генерального Прокурора.

Известие о тайном мужестве и героизме Владимира Васильевича вызвало весёлое изумление в одной из колоний строгого режима. Аналитики и наблюдатели разошлись в комментариях. Завхоз бани Кириллов заявил, что прокурору были предложены две взятки — большая и очень большая. Зная об эфэсбэшной прослушке, Устинов гневно отказался. Президент, выслушав доклад директора ФСБ Патрушева, так был удивлен отказом и суммой предложенного, что тут же набросал проект указа.

Старший нарядчик Шабанов предположил, что ордена генеральный прокурор удостоился за дело Ходорковского и компании «ЮКОС», а геройского звания за то, что рискуя жизнью, под прикрытием дивизии внутренних войск, групп спецназа «Альфа» и «Вымпел», лично посетил региональный штаб по координации антитеррористической операции на Северном Кавказе.

Трудно заподозрить в героизме крупного, заплывшего салом мужчину с женскими бёдрами, с лицом, плавно расширяющимся от кончиков ушей, но это первое поверхностное суждение.

Под этим синим мундиром бьётся большое героическое сердце.

Мадам Паниковская

Иду по Декабристов с Маркса на Ленина в «Агропром», где предвкушаю выпить стаканчик красного сухого. Вино кубанское, с привкусом пластмассы, но дёшево и на разлив! Тетрапак, чего хотите.

— Мужчина!

Останавливаюсь. Женщина, одета прилично, черты лица мелкие, глаза врущие.

— Мужчина! У меня деньги украли, не могу домой уехать. Дайте мне денег на автобус!

Я вывернул из джинсов пару мятых сотенных, обыскал себя — мелочи не было.

— Извините. Мелких нет.

— А я вам сдачу сдам…

Я засмеялся и пошёл. «Жадина!» — прилетело в спину…

У вас блоха-с!

Устав ваять видеоклипы, младой Бондарчук снял ура-патриотическую невнятную фильму «Девятая рота». Про афганскую войну, подозрительно похожую на голливудский Вьетнам.

Скрытые достоинства киноленты прошли мимо меня. Но один диалог запомнился. Дело в том, что по сюжету мальчишек на позиции призывают из города К. на реке Е. Землячки, стало быть. Красноярска в фильме нет, дождь идёт и ничего не видно. Но само упоминание приятно, не без того. А задела такая сцена. Парнишек после учебки отправляют за речку. Они из самолёта, а на посадку отвоевавшие дембеля. И лучистый десантный дембель — парадка, белый ремень, фальш-аксельбант — видит салаг и скандирует: Красноярск! Красноярск! Отзывается паренёк: — Я из Красноярска. — Откуда? — С Ершовки! А ты? — А я с КрАЗа!

Двадцатилетнего дембеля-срочника играет Михаил Ефремов на пятом десятке, с лицом опухшим и обрюзгшим, как пчёлы накусали. Ему по возрасту и фактуре играть уверенно пьющего старшего прапорщика — слугу царю, отца солдатам; рисунок роли такой: прапор много лет ничего не ест, только закусывает.

Но и это бы ничего.

Смутили топонимы: КрАЗ и несуществующая и близко Ершовка.

Сценарист про алюминиевый завод что-то слышал, но не знает, что это зона отчуждения и жилых домов и близко нет. Так где же его персонаж там жил, бедный, — в гидролизной ванне?