День и ночь, 2009 № 05–06

— Конечно, дурная мысль на сей счёт когда-нибудь да промелькнёт: расстроюсь, допустим, от каких-то несуразностей житейских, но ведь это — у каждого может случиться? Если уж на то пошло, то, по сути, я себя из этих мест «не вынимал», потому что это невозможно. Как-то, помню, выделили мне путёвку на местный курорт Усть-Качка — выдержал там неделю, больше не смог. Одурел. Вернулся к Арининой горе. Не получается у меня отдыхать в общечеловеческом смысле. Да и не то что бы желания — возможности такой не было. Постоянная занятость. Требовалось присутствие здесь. За всю жизнь — ни одного выходного.

— Вот вы обмолвились: «вернулся к Арининой горе». Существует ли для вас какая-то тайна места, где вы живёте? К примеру, почему ваша гора называется Арининой?

— Старые большевики, которых я в Чусовом ещё застал, рассказывали, что на том месте, где мы поставили первый домик спортшколы, жила Арина. Из-под горы бил ключик с чистой ледяной водицей. Место лесистое, удобное для тайных революционных сходок. А проводил их, представь себе, не кто иной, как Александр Белобородов, рабочий Лысьвенского и Чусовского заводов, будущий цареубийца, который непосредственно в расстреле царской семьи не участвовал, но сыграл роль идейного вдохновителя. А может, из-под земли бил не ключик, а чистый спирт?.. И к Арине мужички хаживали по той причине, что была она женщиной в соку? Так это или не так, но Аринина гора осталась.

Леонард и «впавший в детство» Евгений Евтушенко

— Вы начали замышлять свой парк в прошлом веке и в другой стране, при ином менталитете, сейчас едва ли не полностью утраченном, и сегодня кажется, что, наверное, начинать этот парк в ту пору было почти невозможно?

— Был абсолютно нормальный менталитет. В том веке и в другой стране, были, между прочим, приличные возможности и для образования, и для культуры, и для спорта. Поэтому, как бы сегодня ни хаяли прошлую власть по поводу того, что наличествовала сплошная казёнщина, мне удалось создать достойную детско-юношескую спортшколу олимпийского резерва под крылом людей думающих и разумно относящихся к сохранению собственной истории. А если бы я что-то затеял в этом веке при нынешнем, с позволения сказать, государстве, уверен: у меня ничего бы не получилось.

— Однако помню, как вы рассказывали, что, когда привезли из деревни Мохнутино на территорию школы первый экспонат будущего этнографического парка — «Часовню похода Ермака», некоторые представители горкомовской знати кричали в телефонную трубку: «Убери кресты-то! Дети смотрят!»

— Да, сейчас эти «деятели» стали едва ли не самыми набожными людьми в Чусовом. И, если бы не первый секретарь Пермского обкома КПСС Борис Всеволодович Коноплёв (очевидно, сказались крестьянские корни), который, приехав на «Огонёк», вынес вердикт: «Я надеюсь, Леонард Дмитриевич, ты на этом не остановишься?», то неизвестно, как бы развивался будущий парк. Но Всеволодович успокоил всех. А палки в колёса вставляли, в основном, шестёрки.

— Какую роль играет в вашей жизни случай? Скажем, не выехали бы вы со своим другом, Героем Соцтруда Григорием Петуховым на природу, не распили бы бутылку водки, не обернулись бы и не увидели часовню, может быть, сегодня никакого парка у Арининой горы и не было?

— Для красоты нашего разговора приведу слова, вычитанные мной у Метерлинка:

«…на всех путях случая вы встретите только самого себя. Если этим вечером по дороге отправится Иуда, то он встретит Иуду, но если дверь откроет Сократ, он встретит на пороге настоящего Сократа».