День и ночь, 2009 № 05–06

Уже стемнело. Машин почти нет, и родители идут по проезжей части без опаски. Им так хорошо! В кои-то веки они выбрались из дому!.. Шурик перешёл во второй класс, и наконец-то можно оставить его дома одного. Сто лет не были в театре! Они собираются идти домой пешком.

Им хочется слегка прогуляться, подышать воздухом. Дорога домой займёт всего полчаса времени. В их маленьком городке всё рядом. Счастье, что есть театр!

Мама с папой не успевают даже оглянуться. Они слышат сзади движение, чувствуют опасность, одновременно видят, как всё вокруг вдруг осветилось ярким светом. Слишком поздно! Визжат тормоза… Вот их ударило, потащило, смяло…

Шурик видит происходящее с разных позиций. Он одновременно и зритель, и водитель той машины. Он санитар, который приехал на место аварии. Он — все знакомые и незнакомые люди, оказавшиеся на месте происшествия. В то же время он остаётся самим собой — маленьким мальчиком, который теперь остался совсем, совсем один…

И Шурик пытается представить, что он будет делать в пустой квартире. А что с ним станется потом?.. Он только начинает учиться в школе. У него совсем нет денег, он ничего не умеет — разве что в магазин сходить. Да и то совсем недавно стали доверять мелкие покупки. А как приготовить еду? четырёхконфорочная плита — одна на две семьи. Из них две конфорки, те, что поближе к двери — их… На кухне царствуют Кузюки, соседи по коммуналке. Оба большие, толстые, грубые. Мама с ними вечно ссорится из-за того, что из их кастрюль что-то сбегает, заливая и свою, и чужую половину, а они не вытирают до тех пор, пока не засохнет. А когда засохнет — вынуждена оттирать мама. Она не терпит грязи. Как он будет справляться с соседями без мамы? Его ведь надо ещё научить правильно зажигать газ, показать, как выключить. Кто научит готовить еду? А мыть посуду и полы, выносить мусор, растапливать титан, стирать!..

Шурик так озадачился, что даже перестал плакать. Мальчик с каждым мгновением всё больше и больше жалеет себя. Мир вдруг становится недоброжелательным и огромным. В нём всё пугает, грозит опасностями. Шурику кажется, что он, и без того маленький, становится меньше и меньше, и никто в целом свете не может его защитить.

Тяжёлые горячие слёзы одна за другой легко скатываются из глаз. Под правой щекой становится мокро. Шурик одеялом промокнул лицо, всхлипнул, и вдруг увидел себя стоящим у двух закрытых ящиков, обитых красной тканью. Он знает, что в них лежат его мама и папа. В таком же ящике прошлым летом лежала соседка с первого этажа. Тот ящик целую вечность стоял в июле на табуретках около подъезда, и Шурику, который даже погулять не вышел, боясь пройти мимо, тогда казалось, что невидимый и непобедимый ужас неотвратимо обволакивает его. Шурик дрожал от холода, кутался в одеяло, хотя на улице стояла жара. Теперь в ящиках лежат самые-самые дорогие, самые близкие и любимые.

Все смотрят на Шурика и говорят друг другу, какой он ещё маленький и как ему теперь тяжело придётся в жизни. Когда ящики с родителями опускают в ямы, Вера Павловна, классная руководительница, поворачивает мальчика к себе. Прижимает его голову к своему животу. Он плачет навзрыд, не боясь, что намочит красивую кофточку Веры Павловны.

Учительница замужем за офицером. Шурик его ни разу не видел и не знал точно, этот офицер по званию старше его папы или младше. Своих детей у Веры Павловны нет, хотя, по мнению Шурика, она — женщина уже не очень молодая. Её муж всё время уезжает в командировки. По возвращении привозит жене такие вещи, каких нет ни у кого не только в школе, но во всём городе.

Кофточка, которую заливал теперь слезами Шурик, появилась на Вере Павловне в прошлую пятницу. Шурик весь урок как заворожённый смотрел на эту кофточку, сшитую из разноцветной ткани. Тёмно-синий и золотой цвета, всплески ярких нежно-зелёного и алого образовывали рисунок с волшебным сюжетом: два павлина, распушив хвосты, замерли в причудливом танце. Павлины становились видны, когда Вера Павловна что-то говорила, стоя у доски. Когда же она поворачивалась к столу, наклонялась, шла между рядами, павлины начинали двигаться. И это было так красиво, что Шурик замирал от восторга.

Придя из школы, он открыл шкаф и отыскал в нём мамин халат. Восхитительную китайскую ткань золотисто-абрикосового цвета папа купил, когда служил на Дальнем Востоке. Мама много лет берегла материю и только в прошлом году, по настоянию папы, сшила из неё халат. Халат мягкий, снаружи шелковистый, гладкий. Такой гладкий, что рука безудержно скользит по его поверхности. Руке становится приятно от одного прикосновения. Хочется скользить по ней снова и снова. С изнанки ткань похожа на мягкую баечку. Сегодня вечером Шурик набросил мамин халат на себя и, чтобы не таскать его по полу, забрался на диван. Всему телу сразу стало сладко и восхитительно приятно. Шурик на коротенькое мгновение превратился в маму, окутал всего себя её нежностью и лаской.