День и ночь, 2009 № 05–06

В старый дворик осенней тишью
Выйдешь вечером из маршрутки:
Всё, как в детских забытых книжках:
На скамейке остался заяц…
Старый дворник собрал в ладони
Горсть последних кленовых листьев,
Он был нежен и осторожен,
И смотрел на них полминутки,
Словно жизнь их продлить пытаясь.
Так же смотрит Господь, быть может,
На живущих в невечном доме,
Только взгляд Его вечность длится.

Но потеряно для надежды

Столько листьев и звёзд — о, сколько
Сорвалось, не ответив взгляду,
Устремлённому к ним так нежно…
Чем напраснее, тем бездонней
Боль разлуки с Тобой. Скажи мне,
Пожалеешь ли нас, простишь ли,
Соберёшь ли разбитых жизней
Больно ранящие осколки
В милосердном тепле ладоней,
Проходя по земному саду
Поздней ночью, осенней тишью…

* * *

В троллейбусе — мысли, как паутинки:
«А сердцу не нужно быть в списке видящих,
Ему достаточно невидимки…»
Так весело — кажется, через миг ещё
Счастливый билетик кондуктор вытащит,
И съест… На стёклах дрожат дождинки.

Нам зябко без снега, тепло без солнца.

Собака с ушами большими, рыжими
Так мудро посмотрит и улыбнётся
Той девочке дикой, как мальчик, стриженной,

Которая вдруг проступила странно

Сквозь девушку ларинского обличья…
Три века на сердце всё та же рана
И к песням всё та же привычка птичья.

Три века иль триста веков — неважно.

Пергамент, папирус иль список видящих,
Где нет меня, где я была однажды…
Где есть ты всегда… не прошёл и миг ещё  —
Пришёл контролёр, все билеты вытащил,
И съел. Чтобы зайцем остался каждый.

ДиН антология Михаил Лермонтов Один я здесь…

195 лет со дня рождения

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сияньи голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? жалею ли о чём?

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…

Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Тёмный дуб склонялся и шумел.

* * *