День и ночь, 2010 № 01 (75)

Мои стихи — как детский лепет…
И, посвящённый нам двоим,
Что значит мой душевный трепет
В сравненье с трепетом твоим?
Твои стихи — над морем ветер,
Стихия, буря, ураган,
Где мы — одни на целом свете —
Летим к желанным берегам…

* * *

Тебе, любимая, и Богу
Теперь стихи я посвящаю —
В душе потёмки понемногу
Черновиками освещаю…

…………………………….

Дымит огонь, переплетаясь

С тобой и мной — и днём, и ночью,
Во сне и наяву пытаясь
Согреть — заочно и воочию…

* * *

Наяву, во сне ли жить —
За картиною картина —
С поэтессой ли грешить
Или с музой, — всё едино.
Миг любви — важней всего —
И взаимопониманье.

А в итоге — ничего,

Лишь одни воспоминанья
Да бесплотные мечты,
От которых истомился,
Да поэма, если ты
Записать не поленился…

В Москве, в двухтысячном году,
Я лебедей кормил в пруду…
Они головки поднимали,
Глядели прямо мне в глаза…
И мы друг друга понимали,
Пока общались полчаса,
Почти друг друга полюбили…
Потом расстались, позабыли,
Без сожаленья, без прикрас…

………………………………

О, лебеди! Кто кормит вас?

На кладбище Покровском

Помню, раз, из фляжки плоской

Над могильною плитой
Мы на кладбище Покровском
Пили водку с Бурмотой…

От макушки до подошвы

Ощущал я благодать.
Мы хотели жить подольше,
Не хотели умирать…

Разлетелись, как ни странно,

Мы, он — ворон, я — орёл…
И зачем опять недавно
Я один сюда забрёл?

И на кладбище Покровском

Водку пил без Бурмоты,
И вздыхал над фляжкой плоской:
 — Вовка, Вовка, где же ты? —

До тех пор, покуда ворон

Мне с церковного креста
Не воскликнул: «Вот я, вот он, —
Здесь такая красота»!

Памяти Максимилиана Волошина

Он был вчера в Масонской ложе

И прочитал, увы, доклад
О том, что жить, как жил, не может,
Что измениться был бы рад,
Когда б ему вдруг показали,
Куда идти и с кем идти…

Есть путь, но выход есть едва ли —

Сплошные жертвы на пути.
И жизнь в веках по воле ветра
Покрыта мёртвым янтарём…
И он — очередная жертва —
Стоит пред Божьим алтарём.

* * *

Отрывки уничтоженных стихов,
Воскресшие на стыке двух веков,

Умом и страстью вдруг объединили

Всех, кто поэта знал в красе и в силе.

И пожалели бывшие друзья,

Что им поэта воскресить нельзя,

И сообща решили, что к чему,

И памятник поставили ему…

* * *

Она всё знает. Юность позади,
И счастие испытано, и горе.
Спокойное дыхание в груди.
Глубокое внимание во взоре.
Лицо хранит величественный вид.
И, не скрывая ласковой улыбки,
Она как бы в пространство говорит,
Что не желает повторять ошибки…