День катастрофы – 888. Остановленный геноцид в Южной Осетии

Истории многих беженцев похожи на историю Лолиты Кабисовой, опубликованную в «Российской газете». Трое суток ночами бежала она к российской границе вместе со своими восемью маленькими детьми – а двое старших сыновей и муж остались в Южной Осетии защищать свою республику.

История № 5. Удастся ли вернуться на родину?Жили Лолита и Аслан со своими десятью детьми небогато, но дружно. В шутку жителей селения Тэбет называли горцами, но никаких гор тут не было. Тэбет – почти пригород Цхинвала. Домишко о четырех с половиной комнатах становился маловат, и стали они строить всем миром – всей семьей – дом рядом побольше, чтобы на всех хватило. Успели построить только большой, но крепкий подвал. Этот подвал и спас всю семью, когда начался штурм города.

Аслан Сагкаев работал в миграционной службе, но никогда не думал, что сам может стать вынужденным мигрантом. Лолита Кабисова, выйдя замуж, фамилию не сменила, хотя такой дружной семьи в округе было не сыскать. Лолита не работала нигде, а почему – нетрудно догадаться, увидев ее родных детей: Петру – 21 год, Вадику – 20, Сармату – 17, Амине – 16, Валерию – 15, Илоне – 14, Аслану – 10, Борису – 7, Сослану – 5 и младшенькой Линде – 8 месяцев. Растили всей семьей кукурузу да фасоль, разводили кур, тем и питались.

Старшие сыновья профессию выбрали мужскую: один служил в ОМОНе, другой – в СОБРе. Отец их встал в ряды ополченцев. И потому, когда грузинские войска вошли в город, только Лолита с младшими была дома.

«Пока шли обстрелы, мы прятались в большом подвале, – рассказывает Лолита. – Дети и теперь боятся громких звуков… Амина, когда нас бомбили, страшно кричала, а пятилетний Сослан только мычал и раскачивался; вот и теперь, как только слышит звук летящего самолета, начинает мычать и качаться. В первую войну детей у меня было пятеро, и старшие – они даже как-то к войне привычные стали. А младшие теперь боялись ужасно.

В тот день была стрельба, а потом мы услышали звук танков, и соседи обрадовались, решили, что это, наверное, российские части подошли, и мы стали вылезать из подвала. А четверо омоновцев, что шли мимо, побежали к нам и стали кричать: прячьте детей, это же танки грузинские! Потом стали стрелять, и все четверо омоновцев упали замертво. Но нас они спасли, и мы с детьми успели вернуться в подвал. До ночи прятались в подвале и мечтали только об одном – добраться до России. Родных у нас там не было, но мы знали, что там – наше спасение.

Вечером отпустили на волю кур, чтобы врагам не достались, и двинулись в путь. Три ночи лесами пробирались на север, младшенькую Линду несла я. Сослан тоже не мог идти, и его несли братья. Видели убитых – детей, женщин, стариков. Но сами успевали схорониться. Когда пересекли российскую границу, поняли, что бог все-таки есть.

– А назад-то тянет?

– Я такой страх пережила, – говорит Лолита, – что на родину вернусь, только если граница с Грузией будет настоящая и если русские вернутся в Южную Осетию» («Российская газета», 20 августа 2008 г.).

Сегодня в Южной Осетии не осталось ни одного молодого мужчины, который бы не умел обращаться с оружием. И не осталось ни одного человека, у которого бы не было личного счета к грузинам, которых здесь в открытую называют врагами. Мемориальные кладбища со времен 1990–1991 годов пополнились жертвами недружелюбия, а то и откровенных терактов с грузинской стороны в последующие десять лет. Новая агрессивная политика грузинского руководства с 2004 года и война, вероломно начатая Грузией в августе 2008 года, привели к тому, что осетины укрепились в своем нежелании находиться в составе грузинской республики. Жительница Южной Осетии сказала Антону Степаненко, журналисту Первого канала: «Завтра будет перемирие, ну как перемирие…

Вот опять стреляют. Вот в таком страхе мы 18 лет. Зачем к нам, на нашу землю? Мы живем себе спокойно, мы не к кому-то врываемся, мы живем у себя. Почему нас убивают?

Неужели нельзя человеку жить на своей земле? Обязательно надо нас прогонять, убивать? Нас уничтожают».

Российские политики готовы способствовать установлению мира и стабильности в Южной Осетии. Дмитрий Медведев отозвался о произошедшей трагедии совершенно однозначно: «То, что было сделано грузинскими властями, – за рамками человеческого понимания. Это нельзя объяснить, а тем более нельзя было оставить безнаказанным. Мир убедился, что и в наши дни есть политические уродцы, готовые в угоду своим конъюнктурным интересам убивать невинных и беззащитных людей, а собственную бездарность и неспособность находить выход из сложных проблем компенсировать самым ужасным способом – путем уничтожения целого народа. Думаю, что исторические аналогии здесь абсолютно очевидны, и этому не должно быть прощения. Мы будем добиваться, чтобы это преступление не осталось безнаказанным».