День, когда я стал настоящим мужчиной (сборник)

– Уставали… Бандит перебежал, донес: на горе соберутся все командиры – до тридцати человек. Три роты собрали и двинули ночью с трех направлений. Никогда так спать не хотел. Иду и сплю. Встряхнусь – не помогает. На рассвете вышли к высоте, и лес закончился, залегли, уже началась стрельба слева, а сделать ничего не могу – слипаются глаза. Третья рота высоты перепутала, и все бандиты ушли, на соседей слева двое вышли, они их и положили. А на нас – бежит прямо на нас девчонка в белом коротеньком платьице, а мы смотрим, меня разбирает сон, сил нет; добежала и бросила – никто и пошевелиться не успел – лимонку Ф-1 для поражения лежачих целей в радиусе ста метров – от нее спасу нет. А граната – не взорвалась. И автоматчик – как он выцелил? – прямо ей в лоб очередь, такая дыра, что кулак пролезет.

– На горе целый бык на вертеле, самогону, закуски на неделю… А у нас результатов – двое и девчонка. На три роты.

Он еще хочет сказать, что чувствует, когда видит бандитский трезубец на гербе Украины и цвет ее флага, но говорит о счастье. Павел Илларионович Каракулов, уроженец Красноярского края, счастлив:

– Обижаться не на что. Дети у меня. Есть хлеб и приварок – и хорошо.

Место бомбоубежища на Стрелецком яру обнесли оградой, и отслужили молебен, и, может быть, даже поставили крест; говорят, в какую-то весну в открывшуюся яму провалилась корова, и желающие могли видеть подземный ход с покосившимися подпорками и трупы, и дед какой-то лазил посмотреть беременную дочь и внука Мишку, а какой-то смельчак ночами раздевал трупы и барахло носил на привокзальный базар, желающим донося: «Там все стоят» – так тесно было, все жались друг к другу, теперь это место называется «Памятник номер шестьдесят семь» – можно представить, сколько в Валуйском районе мест, где по-братски, штабелями, рядами лежат наши.

Профессоры пишут, что Оренбургская одиннадцатая кавдивизия освободила Валуйки ясным солнечным днем – лихой кавалерийской атакой; на самом деле в начале четвертого ночи девятнадцатого января начали бить пушки возле нефтебазы и на Пушкарке, через пару часов стреляли только на Завалуе – отдельными очередями. Утром нахмарило, и на весь день. Немцы уходили по Вейделевскому шляху, но зацепились за железобетонный элеватор (он и по сей день стоит дырявый и страшный, кем-то выкупленный, но еще не отделанный): элеватор вскоре окружили подбитые танки – наши и немецкие. Мальчик Саша вызвался показать дорогу танкистам через Красовку и Новоездоцкую, и танки прошли в город, двадцать четыре танкиста и Саша легли в братскую могилу на привокзальной площади.