День, когда мы были счастливы

19 апреля – 16 мая 1943 года – восстание в Варшавском гетто. В процессе ликвидации Варшавского гетто Гитлер вывез и уничтожил около 300 000 евреев. Оставшиеся 50 000 тайно планировали вооруженный ответный удар. Восстание началось накануне Песаха, в начале завершающего этапа ликвидации. Жители гетто отказывались уезжать и сопротивлялись немцам почти месяц, пока нацисты не прибегли к планомерному разрушению и поджогам. Тысячи евреев погибли в боях и заживо сгорели или задохнулись. Переживших восстание отправили в Треблинку и другие лагеря смерти.

Сентябрь 1943 года. Солдат Андерса, расквартированных в Тель-Авиве, мобилизуют и отправляют в Европу на итальянский фронт. Жены и дети остаются в Тель-Авиве.

Глава 44 Халина

Варшава, оккупированная Германией Польша

октябрь 1943 года

– Садитесь, – шипит офицер, показывая на металлический стул напротив своего стола в маленьком полицейском участке вокзала.

Халина сердито поджимает губы. Стоя она чувствует себя более уверенной.

– Я сказал: садитесь.

Халина подчиняется. Теперь ее глаза на одном уровне с дулом пистолета на поясе у немца.

Всего лишь вопрос времени, понимает она, прежде чем ее удача закончится.

Уходя из квартиры в центре Варшавы этим утром, она поцеловала на прощание Адама и напомнила ему, что вернется поздно. Она планировала после работы отправиться на вокзал, доехать до Вилянува, потом пройти четыре километра от станции до дома Горских, чтобы увидеться с родителями и отдать Горским плату за октябрь. Она собиралась побыть часик и вернуться в Варшаву. Она уже три раза ездила в Вилянув, и до сих пор фальшивые документы, необходимые для покупки билетов, посадки на поезд и выхода из него, работали без осечек.

Однако сегодня она успела только купить билеты на вокзале Варшавы и ждала поезда, когда к ней подошел служащий гестапо, тайной полиции Гитлера, и потребовал показать документы.

– Зачем они вам? – спросила Халина на польском (она свободно говорит по-немецки, но знает, что гестапо с подозрением относится к полякам, говорящим на немецком).

– Обычная проверка, – ответил гестаповец.

Он изучил ее удостоверение и попросил назвать фамилию и дату рождения.

– Бжоза, – уверенно ответила она. – Семнадцатое апреля тысяча девятьсот семнадцатого года.

Но при подходе поезда офицер покачал головой.

– Вы идете со мной, – сказал он, взяв Халину за предплечье и ведя ее по вокзалу.

– На кого вы работаете? – интересуется офицер.

Он остался стоять.

Халина познакомилась со своим новым работодателем, герром Деном, всего две недели назад. Он присутствовал на званом ужине в доме ее предыдущего нанимателя, где она работала горничной и помощницей по кухне. Ден – австриец, успешный банкир шестидесяти лет. Халина вспоминает вечер, когда впервые подавала ему ужин, как внимательно он следил за ее работой. Он, определенно, был впечатлен, что неудивительно: Халина выросла в доме с кухаркой и горничной, она знает толк в хорошем обслуживании. Позже тем же вечером Ден удивил Халину. Она стояла у кухонной раковины и не заметила, что он вошел, пока он не оказался рядом.

– Шопен? – спросил он, застав ее врасплох.

– Простите?

– Мелодия, которую вы только что напевали, это Шопен?

Она даже не осознавала, что напевает.

– Да, – кивнула она. – Полагаю, что так.

Ден улыбнулся.

– У вас хороший музыкальный вкус, – сказал он, прежде чем повернуться и уйти.

На следующий день она получила уведомление от своего агентства по трудоустройству, что со следующей недели начинает работать на Дена. Подозревает он о том, что она еврейка, или нет – Халина понятия не имеет. Кажется, пока она ему нравится.

– Я работаю на герра Герарда Дена, – говорит Халина, вздыхая, словно вопрос ее раздражает.

– Чем он занимается?

– Глава Банка Австрии в Варшаве.

– В чем заключаются ваши обязанности?

– Я горничная.

– Его телефон?