День, когда пала ночь

Королевское святилище замка Дротвик было маленьким, как многие святилища на севере Иниса, где, пока Святой не основал Аскалон, крепче всего держались старые обычаи. Глориан ерзала, сидя рядом с матерью и слушая сказание из истории Святого и Девы.

– И рыцарь провозгласил: «Придите вы, несчастные, бедные, изнуренные, и узрите чудо мое. Услышьте победную песнь, принесенную мной из красных бесплодных песков. Я родился среди вас. Я жил среди вас. Я был с вами, когда зарычала земля, когда дым затмил солнце. Затем я уехал в пыльную Лазию и там сразил Зверя Горы. И завоевал сердце Клеолинды».

Ее мысли снова унесло к Вулферту Гленну. Сейчас, в полумраке святилища, Глориан поймала воспоминание – золотую ниточку, протянувшуюся сквозь тени.

– «Узрите мой ужасный меч Аскалон, выкованный из давшей мне имя ночи. Узрите чешую багрового железа, вырванную из груди великого врага. И люди услышали и уверовали в него, подарив ему любовь и верность».

Королева Сабран сложила вместе ладони. Она слушала, прикрыв глаза, одними губами повторяя слова сказания.

– В свой срок королева Клеолинда принесла ему дочь Сабран, чье правление было долгим и праведным. Но ее рождение погубило Клеолинду, и Святой, благословив свое единственное дитя, воззвал к скорбящему народу: «Говорю вам: в ее честь мой род будет родом королев, их великим государством, потому что она была мне и силой, и корнем, питающим мое сердце, и ее память будет жить до конца времен. Говорю вам: мой род станет бесконечной рекой, цепью длиннее вечности. Говорю вам: он навеки скует змея».

Глориан разглядывала ветвящиеся голубые жилки на тыльной стороне ладони.

– Мы призываем Святого, пребывающего в небесном чертоге Халгалланте, благословить наше потомство. – Священница закрыла книгу. – Да благословит он нашу добрую королеву Сабран. Да благословит он ее мать Мариан, даму Иниса. И да благословит он нашу принцессу Глориан, чье лоно принесет новый плод этой лозы.

Глориан встрепенулась.

– Они – река, и цепь, и обетование.

– Река, и цепь, и обетование, – эхом отозвалась паства. – Да благословит он королевство Инисское.

– Идите, – воззвала священница, – и живите в добродетели.

Королева Сабран начертала в воздухе знак меча. Она вышла первой в сопровождении своих дам.

В сумерках Глориан снова встретилась с ней в королевской светлице – палате Уединения. Здесь – редкость для этого замка – окна были застеклены толстым зеленоватым «лесным» стеклом. Мать, освещенная отблесками камина, сидела за столом, перед ней лежала Большая печать Иниса.

– Глориан, – кивнула она.

– Добрый вечер, матушка.

Рядом с матерью сидел герцог Щедрости Робарт Эллер, представительный, как всегда.

– Принцесса, – приветствовал он Глориан, – как приятно вас видеть. Простите, но мы с ее милостью должны были обсудить некий важный вопрос. Наша беседа затянулась долее, чем мы думали.

– Это ничего, герцог Робарт. Золотая брошь, которую вы прислали мне на Вверение, великолепна! – Глориан вспомнила о манерах. – Я никогда не видела ничего подобного.

– Вы не поверите, но ее выкопали в поле – быть может, из клада, зарытого хротскими разбойниками, – поведал Робарт, возбуждая ее любопытство. – Эти сокровища, по всей видимости, завезены из Феллсгерта. Я счел эту брошь достойным даром для принцессы Хрота и попросил мастера вернуть ей прежний блеск. Рад, что она вам по душе.

– Благодарю вас.

– Вот, Робарт. – Королева Сабран передала ему пергамент. – Жду вас завтра.

– Ваша милость.

Он поклонился обеим и исчез, оставив Глориан наедине с матерью, уже снова что-то писавшей.

– Посиди со мной, Глориан.

Та опустилась в кресло по другую сторону стола.

– Твой отец сказал, что кавалеры не произвели на тебя впечатления, – сказала королева. – Это так?

– Я не… не в восторге ни от кого из них.

– Я слышала, особенно неприятен тебе Магнауст Ваттен. – Сабран не поднимала глаз от письма. – Однако согласись, нельзя судить человека по столь краткому знакомству.

«Бригстадцы – гордецы. Он должен был оказать тебе больше почтения».

Глориан вздернула подбородок.

– Я оценила его, матушка, – сказала она, – и нашла самовлюбленным и недобрым.

– Твой отец при первом появлении в Инисе показался мне злобным зверем в короне из костей.

Королева Сабран капнула на письмо красным воском и приложила печать. Затем сдвинула пергамент ближе к огню, чтобы просохли чернила.

– Ваттены, будучи хротцами, являются подданными твоего отца, – проговорила она, постукивая пальцами по столу. – Формально они – его наместники и правят Ментендоном от его имени.

– Да.

– Но ты, разумеется, задумывалась, почему Герион Ваттенварг преклонил колено перед твоим отцом. Что ни говори, он уже покорил себе целую страну. И мог бросить вызов своему законному повелителю.

– Он бы не выстоял против Кольчуги Добродетели, – сказала Глориан. – Это никому не по силам.

– Да. Однако, чтобы закрепить мир между Хротом и Ментендоном, было договорено, что твой кузен Эйнлек Отлинг обручится с единственной дочерью Гериона – Бренной Ваттен.

Огонь стал слишком жарким.