День, когда пропала Вероника

Ближе к полудню Вероника заставила себя сесть за стол и начать писать письмо, о котором просила Дина. Она даст ей его, в надежде, что это сделает подругу более сговорчивой и, если вдруг что, она сможет в будущем обратиться к ней за помощью.

Вначале получилась какая-то исповедь на пять страниц, где Вероника бестолково пыталась объяснить причины, по которым она так поступила. Но, перечитав, она сама испугалась собственной откровенности и, выйдя во двор, подпалила письмо. Удостоверившись в том, что оно сгорело дотла, тщательно развеяла пепел.

В конце концов, она решила ограничиться стандартным «Родион, прости меня за все и, пожалуйста, не ищи. Позаботься о детях, Вероника». Ощущая себя последней сволочью (впрочем, кем она была, так поступив?), Вероника положила записку в конверт и не стала его запечатывать. Передаст Дине, пусть та посмотрит, все ли ее устраивает.

С трудом дождавшись вечера Вероника выдвинулась в путь раньше, чем собиралась. Сидеть дома не было ни малейших сил. Андрею она соврала, что записалась вечером в салон красоты. Тот не стал уточнять, потому что и сам задерживался на работе. На следующее утро они улетали вместе по его делам и ему нужно было завершить все необходимое для поездки.

До парка Вероника доехала на машине, но бросив ее за пару кварталов, оставшийся путь проделала пешком. Постаралась держаться подальше от фонарей. Вряд ли, конечно, охрана клуба будет задаваться вопросом, зачем она тут гуляет в такое время, но лучше было перестраховаться.

Вероника была настолько напугана происходящим, риском, что Дина сейчас притащит Родиона, чтобы тот посмотрел на жену-предательницу, что ей даже показалось будто за ней кто-то следит. Несколько раз она оглядывалась, чтобы убедиться в собственной паранойе, но в неожиданно рухнувшем на южный город снегопаде рассмотрела только неверные силуэты домов и деревьев.

Дина была на месте. Бледная, взволнованная, и почему-то тоже напуганная. Зима подарила ей особое очарование. Раскрасневшиеся щеки и припухшие чуть потрескавшиеся губы придавали ей сходство с маленькой девочкой, изображенной на всем известной шоколадке. Но только в отличие от смешливого взгляда малышки с обложки глаза подруги блестели, как у больной лихорадкой.

– Принесла? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Да, – Вероника достала из сумочки конверт и протянула подруге. Та взяла и осторожно, прикрывая бумагу от падающего хлопьями снега, вытащила записку и быстро прочитала ее. Подняла взгляд на Веронику.

– Что? – ощерилась было та и тут же залилась слезами.

Она не плакала с самого дня побега. Но одна маленькая слезинка словно пробила плотину и Вероника, зашедшаяся в рыданиях, сделала несколько шагов по направлению к Дине и обняла ее, отчаянно нуждаясь в ответном объятии. Но Дина стояла не двигаясь. Не делая ни малейшей попытки обнять ту, которую когда-то очень любила. Вместо жалости она чувствовала только отвращение и презрение.

– Я тебя ненавижу, – просто и тихо сказала Дина, не поднимая рук.

– Я знаю, я сама себя ненавижу, но я так больше не могу, – продолжала заходиться в рыданиях Вероника, – что теперь делать?

– Не знаю, – искренне ответила Дина, и ей стало страшно. Даже вожделенное письмо не радовало. Хотелось оказаться как можно дальше от чужой боли, оказавшейся в разы сильнее ее собственной.

– Что же мне делать? – Вероника не унималась и Дине показалось, что ее рыдания скоро будут слышать все вокруг.

Не выдержав, она обняла подругу. Та прижалась к ней и разрыдалась еще горше.

– Я не знаю, Ника, черт побери, это ты должна решить, ты же все это заварила! – воскликнула Дина и покачнулась. Все, что случилось в последнее время впервые обрушилось на нее в полную мощь. А Вероника предлагала взвалить на себя еще и ее проблемы.

– Вернись домой! – предложила она, – тогда я тоже смогу вернуться.

– Нет, – Вероника в ужасе отпрянула. Снег немного смазал макияж с красивого лица, смешал краски, и Вероника походила на циркового клоуна, вышедшего за кулисы и принявшегося снимать с себя грим вместе с хорошим настроение.

– Я не могу, как ты себе это представляешь? – выдохнула она.

– Никак, – вздохнула Дина, – брать ответственность за свои поступки ты не умеешь.

– Прекрати меня во всем обвинять, – смахнув слезы и еще больше размазав макияж, зашипела Вероника.

– Но ведь это ты во всем виновата, – начала заводиться Дина и на миг показалось, что они снова пудовой кувалдой ссоры разобьют хрупчайшее перемирие, наступившее между ними.

– Перестань, – тихо попросила Вероника, – мы в одной лодке, и она тонет.

Дина сделала шаг в сторону от подруги и посмотрела на темное небо, испещренное яркими точками белесых снежинок. От бессилия хотелось выть и кричать. Хотелось наброситься на Веронику, повалить ее и бить о заледеневшую землю красивой глупой головой, пока та не превратится в кровавое месиво.

Вероника сломала ее жизнь, а теперь она еще и предлагает спасти ее от всего того, что она сама натворила.

– Вернись к Родиону и разведись с ним. Ты можешь оставить ему детей, брать их только на выходные и каникулы. Так будет честно.