День, когда ты придешь

Несколько небольших вопросов, оставшихся на повестке дня, не заняли много времени, и

совещание подошло к концу. Мардукас, Крузо и Вебер вышли, а Мао немного

задержалась.

– Тесса.

– Да?

– Ты меня беспокоишь, – Мао смотрела очень серьезно.

– Почему же? Я хорошо себя чувствую.

– Почему-почему. Мне кажется, с тобой что-то не так.

– Мистер Мардукас только что говорил об этом. Но я уже в порядке – просто

устала.

Мао не ответила на неискреннюю улыбку.

– Хорошо, если так. Но я прослежу, чтобы ты отдохнула хотя бы эти пять часов. И

обязательно поешь.

– Я так и собиралась сделать.

– Наш доктор, Голдберри, тоже тебе постоянно твердит, самое главное –

правильное питание. Если у тебя есть аппетит…

– Да-да, «если у тебя есть аппетит – еще не все пропало. Останется только

отдохнуть, и будешь как новенькая». Я послушаюсь ее и высплюсь, не волнуйся.

Тесса ненатурально зевнула и поскорее вышла из штабного отсека.

Вернувшись в командирскую каюту, она нашла на столе аппетитно выглядящий

сандвич и пакет фруктового сока. Кок Казуя, похоже, мобилизовал все резервы камбуза,

чтобы угодить капитану.

С того момента, как она что-то поела, прошло уже не меньше полусуток.

Откусив от сандвича, она с трудом проглотила. Но на второй кусок ее уже не

хватило. Выпив половину принесенного сока, она выбросила сандвич в гальюн, чувствуя

себя виноватой, как преступница, скрывающая улики.

Наверное, следовало принять душ. Но двигаться, что-то делать не хотелось. Не

было сил. Выключив свет, она сбросила мятый китель и упала на койку, скорчившись под

одеялом в клубок.

Прошло десять минут. Потом тридцать.

Миновал час, и она сдалась.

Она не могла заснуть.

Тесса поднялась и села, опершись спиной на стенку и не заметив, как соскользнуло

одеяло. Остановившимся взглядом уставилась в темноту.

Перед ее широко раскрытыми глазами снова бесконечной вереницей двинулись

лица и имена погибших подчиненных. Лица ушедших товарищей – мужчин и женщин.

Не проронив ни звука, она надолго застыла, уставившись мертвым взглядом в

точку на противоположной стене каюты.

47

Глава третья. «Направить в сторону противника1»

Мускулы во всем теле стонут, прося пощады. Каждый новый шаг вызывает новую

вспышку боли, словно ноги ступают по битому стеклу. Они тяжелы, тупой свинцовой

тяжестью.

Пищевод опять судорожно сжимается – его стошнило бы, если бы было чем.

Широко раскрытый рот хватает горячий воздух, ребра ходят, словно кузнечные меха, но

пересохшее горло едва пропускает воздух в легкие. Страшно хочется пить.

Влажные тропические испарения липко струятся вокруг, конденсируются на коже,

смешиваясь с текущим ручьями потом. Промокшие снаружи и изнутри высокие ботинки

отвратительно хлюпают по грязи. Ремни боевого ранца режут плечи, перекрывая

кровообращение, заставляя неметь кончики пальцев.

Остановиться, кулаки в колени. Тридцать секунд передышки, чтобы бешено

бьющееся сердце не выскочило через рот. С прошлой остановки прошло столько же – не

больше полуминуты. Позор. Хорошо, что никто не видит. Пока никто не орет, подгоняя, и

не пихает в спину – это просто счастье.

Соске перетерпел самую острую боль, тряхнул головой, чтобы избавиться от

подступающего головокружения. Ему было стыдно. Он пробежал по крутой и неровной

тропинке, петляющей в джунглях, не больше шести километров – и вот результат. Куда

делись все силы?

Но останавливаться нельзя.

Тяжелую ногу вперед – шаг.

Вторую за ней – еще шаг.

Зацепившись за корень, он едва не упал, и удержался, только схватившись за

колючую лиану. На недавнем скользком спуске в русло очередного ручья он

поскользнулся, и сейчас был в грязи, с ног до головы. Хорошо, что удержался хотя бы

сейчас. Качнувшись и восстановив равновесие, он снова тяжело побежал, почти ничего не

видя перед собой.

Не думать. Бежать.

В голову бьют гулкие барабаны, не успевшее успокоиться сердце готово лопнуть,

кровь шумит в ушах. В глазах темнеет, поле зрения сужается в овальный тоннель. Вкус

крови во рту.

Ногу вперед.

Вторую – за ней.

На чем стоит военное дело? На чем стоит настоящий солдат?

Правильно – на беге.

Бежать, бежать, бежать.

Солдаты, у которых не осталось сил бежать, никогда не получат шанса на победу.

В наступлении и отступлении, в сумерках тотальной войны, в кошмаре многодневных

сражений, в крови и грязи, там, где от человека остается только шатающаяся тень – там

уже мало значат боевые навыки и оружие. Богиня победы улыбнется только тем, кто

сумеет бежать дольше, чем враг. Единственное по-настоящему важное качество солдата,

голый осадок тактики и стратегии – это настолько просто, что даже не бросается в глаза.

Но все ветераны знают: пока ты еще можешь бежать – ты еще жив2.

Важно и то, что все ненужные мысли исчезают.

1 Надпись на направленных осколочных противопехотных минах «Клеймор» и МОН-50.

2 Гато Сёдзи учит нас на правильных примерах. Читатели, хорошо знакомые с классикой японского кино,

наверняка узнали слова старого мудрого Комбея из «Семи самураев» Куросавы.

48

Растворяются колебания и сомнения. Сожаления о прошлом, нерешительность и

страх перед будущим – все пропадает в кровавом тумане.