День коронации

– Ты нас за кого, девчонка, принимаешь? – удивился Костас. – Возможно, по молодости лет не сообразила, что, назвав Неа-Каликратию, выдала себя. Хвала небесам, что наши власти без фанатизма относятся к новой медицине, они сами с радостью воспользуются шансом на… Хм, ну, что я говорю известные вещи, перед заданием тебя, конечно, проинструктировали.

– Ничего не понимаю, – честно сказала Ольга и расхохоталась.

Ей стало смешно при виде двух насупленных греков, которые, словно насильники из комедийного ужастика, связали ее и теперь не знают, что с ней делать.

– Вы бы на себя посмотрели, – давясь от смеха, еле выдавила из себя, пытаясь остановиться, что-то было не в порядке, но мысли, как воздушные пузырьки, с веселым треском рассыпались серебряными искрами.

Отец и сын понимающе переглянулись.

– Нам тоже весело, – вкрадчиво сказал Костас. – Давай посмеемся вместе. Что сказал Сергей, отправляя тебя на задание?

Хихикая, Ольга спросила, а кто такой Сергей, а услышав, что это брат ее начальницы, ответила, что не знакома с ним. Слово за слово, она рассказала все, о чем говорили с ней Наталья Викторовна и отец Михаил перед отпуском, рассказала, как за два месяца до того бронировала номер в гостинице, и даже призналась, что Витька-Китаец ей нравится, но в последнее время куда-то часто исчезает, как стал любимчиком начальства, так загордился…

Илиас явно не понимал ни слова, а у Костаса челюсть отвисала все ниже и ниже. Старик помотал головой и начал задавать вопросы по второму кругу, но Ольга лишь добавляла несущественные детали, вроде того, сколько лет, на ее взгляд, было отцу Михаилу и почему БО не идут отложные воротнички…

Потом вдруг Костас так заорал на сына, что Ольга как была привязанная к стулу, так и подпрыгнула с ним, рухнув на бок и чуть не приложившись головой к деревянным доскам пола. Ее не стали поднимать, а старик, разошедшись, все время поминал какое-то «море», а потом, резко выдохнув, замолчал. Тут и Ольга перестала хихикать, а в затылке разлилась тупая боль.

– Вот что мне с тобой делать, глупая девчонка? Мой сын – идиот, тупой кусок мяса, глупое животное! Он решил, что ты поисковик из команды ликвидаторов и обнаружила в Неа-Каликратии базовую станцию. Мне тебя жаль, но здоровье жены и свобода сына, извини, дороже.

– Ничего не понимаю, – морщась, сказала Ольга. – Может, все-таки поднимете меня? И, как полагается злодеям, расскажете, перед тем как убьете, о чем вообще идет речь?

Старик сделал жест ладонью, и, крякнув, Илиас привел стул вместе с Ольгой в вертикальное положение.

– Ты храбрая маленькая девочка, и мне тебя действительно жаль…

– Это вы уже говорили, – перебила его Ольга, надеясь, что не обмочится от страха, а ей и впрямь было до ужаса страшно.

– Говорил, так, да. Но мы не злодеи. Ты не понимаешь, что такое видеть, как из твоей любимой жены или матери по капле неумолимо вытекает жизнь, и ты ничего не можешь сделать. И никто не может. А когда появляются смелые решительные ученые, которые могут, в некоторых странах их объявляют преступниками и даже охотятся за ними в тех странах, где они вовсе не преступники. Чем же такие охотники отличаются от террористов? В глазах международной общественности, да и для любого просвещенного человека жизнь – самое главное достояние.

– Ничего не понимаю, – сказала Ольга, хотя начала догадываться, о чем идет речь, – в департаменте ходили слухи о запрещенных экспериментах, о трансгуманистах, о высоком начальстве, каким-то образом ведущем с ними тайную борьбу. – Я-то чем мешаю выздоровлению вашей жены?

– Ничем. Просто, как говорят в дурных фильмах, оказалась в ненужное время в ненужном месте.

– Разве священникам не запрещено убивать? – с плохо скрываемым отчаянием спросила Ольга. – Его Бог накажет.

Костас, скривив губы, что-то сказал сыну. Тот воздел руки и, потрясая ими, что-то прокричал.

– Он не будет вас убивать, – сказал Костас. – Но он отрекается от Бога, если это поможет вернуть здоровье его матери. Я тоже не буду вас убивать. И мне плевать, куда я попаду после смерти.

С этими словами он вышел из помещения, а за ним, сплюнув на пол и смерив ее презрительным взором, последовал Илиас. За дверью о чем-то бурно заговорили, потом дверь распахнулась, в комнату ворвался Илиас и, задрав рукава ее блузки, содрал с запястья навигатор. Бросил на пол и растоптал его. Проверил, надежны ли узлы, и ушел. Лязгнул засов, потолочная световая панель погасла.

Ольга прислушивалась к звукам наверху. Ничего не было слышно, наверное, это подвал, решила она. Попыталась освободиться от пут, напрягая и расслабляя мышцы, но узлы были закручены со знанием дела.