День, который не изменить

Тренькнул мобильник. Витька завозился, нашаривая некстати оживший гаджет. На биваке не приветствовались высокие технологии. Хочешь поговорить по мобильнику — отойди в сторонку, не мешай остальным, не сбивай настрой!

Вите уходить не пришлось: экран заволокли лиловые разводы, потом замигала надпись: «неотвеченный вызов». Он пожал плечами и убрал «Самсунг» в сухарную сумку.

Эти сумки — белые, из грубого холста, на лямке через плечо, — ребята получили вместе с формой. В них, за неимением карманов на мундирах, таскали всякие необходимые мелочи: ложки, складные ножи, запасные кремни к ружьям, зажигалки.

А песня зазвучала снова:

…Что прикажет осипший барабан?
Видно, лечь по осиновым гробам.
Запылают огнем дрова моста,
Видно, рай не построишь на крестах…

Витькины родители любили такие песни — Визбора, Городницкого, других бардов. Студентами, они ходили в походы и всегда брали с собой гитару. Здесь тоже костер, гитара, пахнущий дымом чай, только вместо туристической романтики, байдарок, гор, геологов — другие темы.

…Ожидали от города ключи,
А теперь вот — от голода кричи.
Был заманчив мираж чужих границ,
А теперь мы под стражей черных птиц…

— А я думал, что партизаны — обязательно снег, зима. — говорил Мишка. — В учебнике картинка: мужик в зимнем лесу, с вилами, за поясом топор. А сейчас бабье лето, в палатках можно спать!

Ребята решили провести ночь в «белом лагере», в парусиновой палатке, сшитой в по старинным образцам. В этом лагере свои порядки: здесь не ходят в «цивильной» одежде, не пользуются газовыми горелками, фонариками прочими благами цивилизации. Даже яркие упаковки продуктов и пластиковые пятилитровки с водой стараются поскорее убрать. А потому приходилось кутаться с от вечерней прохлады в шинели из грубого серого сукна. Их, вместе с замызганными полотняными штанами, короткими «рабочими» куртками и фуражками-бескозырками, выдали ребятам, как «нижним чинам» русской артиллерии.

— Насчерт зимы — это вы Эльдару Рязанову спасибо скажите… — ответил Трейяр, командир «трёшек». На самом деле его звали Вадим, но среди реконструкторов были в ходу «боевые имена», порой позаимствованные у исторических персонажей.

— С тех пор, как он снял «Гусарскую балладу» публика уверена, что Наполеон отступал от Москвы в сплошные метели и снегопады. Как же — «генерал Мороз!» А на самом деле, первые настоящие заморозки и пурга застигли их на Березине. Да вот, как раз песня об этом…

…Ледяная вода нам до колен,
Как упорно тогда стоял Смоленск.
Как прорвались к Москве — столице, но
Кровь пустило из вен Бородино…

— И дело на Вохне, которое мы реконструируем, состоялось в начале октября. И погода была такая же. Холод, распутица — это все было впереди…

— Я давно хотел спросить, а почему ваш клуб выбрал французов? Они же враги были! Разве мало русских гусар?

Видишь ли, — усмехнулся Трейяр. — Давно, когда реконструкция только начиналась, иностранцы в СССР не очень-то еждили. Вот и пришлось разделиться на русских и французов. Баталию ведь не разыграть, если одной из сторон не будет?

Витька пожал плечами, потом кивнул. Действительно — какое сражение без противника? Все равно что в футбол играть в одни ворота.

— Вот видишь! Многие клубы делают французов. Великая Армия — это очень интересная тема. Конечно, мы были врагами, но даже тогда и те и другие уважали друг друга за доблесть и воинское мастерство. Сам Наполеон после Бородина сказал:

"Французы заслужили право быть победителями, а русские заслужили право остаться непобеждёнными".

Котелок забурлил. Один из гусар стащил с головы бонетку, прихватилсуконной шапочкой закопченную дужку и снял котелок с огня.

— А Третий полк тоже был при Вохне? — поинтересовался Мишка. — Раз уж вас позвали на фестиваль?..

Трейяр покачал головой.

— Он вообще не участвовал в русском походе — сражался в это время в Испании. А здесь на поле могут выйти любые клубы: зрители ведь не отличат наших гусар от французских. У всех яркие ментики, шнуры, кивера с султанами — какая им разница? В деле на Вохне из русской армии были только павлоградкие гусары и казаки, да и то совсем немного. А на фестивале — сами видите, и пехота и артиллерия.

Ребята придвинулись поближе к Трейяру. Его было интересно слушать, новосибирец очень много знал и охотно рассказывал:

— С третьим гусарским полком связана ещё одна история. Кто-нибудь читал Конан Дойля, «Подвиги бригадира Жерара?

— Все треплетесь? — К костру подошёл комендант «белого лагеря», здоровенный дядька в мундире русского пехотного офицера.

— Трейяр, пошли людей за сеном, там целый грузовик привезли. В палатки накидайте, для тепла, пока не совсем ещё темно. Да поторопитесь, сейчас много желающих набежит!