День, который никогда не настанет

Бриджит неопределенно пожала плечами. Идею она почерпнула из довольно запоминающейся сцены в книге «Девушка с татуировкой дракона». Жаль только, что у самой Бриджит не нашлось под рукой настоящей тату-машинки.

— Вы не хотите сказать правду, — продолжил доктор Маллинс, — потому что защищаете коллегу. А значит, может быть признана удовлетворительной версия доктора Линча о том, что вы немотивированно напали на него, когда он — сомневаюсь, что толстенький хрен увлекается этим, но тем не менее, — когда он переодевался для «выхода на пробежку». В особенности с учетом того факта, что долгая и славная история семьи Линчей включает в себя несколько поколений ирландских медиков.

— Если его предки хоть немного на него похожи, — заметила Бриджит, — то они убили больше людей, чем сама Черная смерть[4].

— Это точно. Однако у него имеются влиятельные друзья. И двое из них входят в комитет.

— Что ж, очень справедливо.

Доктор Маллинс сунул руки в карманы брюк и осторожно прислонился к стене. Затем оценивающе посмотрел на Бриджит.

— Нет, это несправедливо. Но дело в том, что вам плевать, да?

Бриджит невесело рассмеялась.

— Теперь вы переключились на психиатрию, док?

— Учитывая, что даже я не мог не заметить криминальные романы, которые вы постоянно читаете, сестра Конрой, полагаю, вам знакома такая фраза, как «смерть с помощью полицейского»?

Бриджит пожала плечами.

— Это когда кто-то сознательно нарывается на полицейскую пулю, чтобы не совершать самоубийство?

— Значит, дисциплинарный комитет стал для вас чем-то вроде воинственного копа, не так ли?

Бриджит потупилась, но ничего не ответила.

— Я вроде слышал, что вы собирались основать — подумать только! — частную детективную фирму?

Бриджит не понравился его тон. Примерно так же говорили ее братья. Будто это была совершенно дурацкая идея, которая может прийти в голову только глупой маленькой девчонке.

— Собиралась, но уже нет, благодаря вышеупомянутому неудачному роману.

— А-а, понимаю, — ответил доктор Маллинс. — Значит, настолько все плохо?

— Он изменил мне на мальчишнике…

— Господи, как пошло.

— …а потом прислал фотографии.

Она не любила об этом говорить, но сейчас ей захотелось шокировать Маллинса, чтобы немного сбить с него эту невыносимо чопорную самоуверенность.

— Боже Всемогущий, — изумился Маллинс, — зачем он это сделал?

— Будь я проклята, если понимаю. Выпивка наложилась на католическое чувство вины, или это просто демонстрация гнусной сущности. Какая, в общем, разница?

— Наверное, никакой. Вы были помолвлены?

— Нет. До этого дошло с предыдущим «принцем», который тоже мне изменял.

Бриджит отвернулась, чтобы прикурить еще одну сигарету. С досадой она почувствовала наворачивающиеся на глаза слезы. Ну уж нет — не здесь, не сейчас и не перед ним.

Откровенно говоря, первый неудачный роман уже не вызывал в ней такой душевной боли, как раньше. По крайней мере, с прошлогодней «развлекухи», как тогда выразился Банни, — когда Дункан, бывший «принц», о котором шла речь, попал в переплет из-за ее мобильника. Случайно доставшийся Дункану телефон чуть не подставил его под пулю убийцы, предназначавшуюся Бриджит, а его вечно неугомонный писюн оказался временно выведенным из строя ублажавшей его в тот момент женщиной. Ну разве карма не сука с острыми зубками?

— Не обижайтесь, — сказала Бриджит, — но все мужики — козлы.

— Можете мне не рассказывать.

То, как он это произнес, заставило ее умолкнуть. Взглянув на доктора Маллинса, она заметила на его лице смущенную улыбку.

— Ой, простите. Ваш гей-радар сломался? Честно говоря, я не очень ярый в этом смысле — например, не могу поправить вам макияж, задизайнить ваш дом или научить бальным танцам. Я вовсе не из этих. Мне просто нравятся члены.

То ли сказалось напряжение, то ли эффект неожиданности, но Бриджит фыркнула так резко, что выплюнула только что раскуренную сигарету. Она расхохоталась. Окурок тихо зашипел в канаве.

Отсмеявшись, Бриджит вынула из кармана салфетку и промокнула уголки глаз.

— Господи, как мне этого не хватало!

— Впервые слышу такое от женщины.

Бриджит задумалась мимолетно, не толкнуть ли его игриво в бок, но, взглянув на Маллинса, передумала. Ведь это по-прежнему был доктор из комитета, на лицо которого постепенно возвращалось привычно-каменное выражение.

— Если для вас это станет утешением, — сказал он, — то мой последний «принц» порвал со мной ровно в тот день, когда страна проголосовала за легализацию однополых браков.

— Господи!

— Ага. Кажется, он рассчитывал на гомофобный результат голосования как на повод избавиться от долгосрочных обязательств.

— Ого…

— Так что не стоит думать, будто только вы, натуралы, нарываетесь на двуличных гандонов, — Маллинс взглянул на часы. — Кажется, мы и впрямь далеко отклонились от темы о том, что вы рушите карьеру из-за желания отомстить круглому, хотя и далеко не невинному идиоту. Но раз уж вы решили не вовлекать свою коллегу в разбирательство, вы не думали о том, чтобы защитить себя приемом «далеко зашедшая шутка»?

— А этим можно защититься?