День козла

– Да бросьте вы из себя вояку корчить! – досадливо поморщился президент. – Головой работайте, а не… каблуками. Еще шпоры нацепите, да саблю! Вы что, в оперете?

– Никак нет, – опять вздрогнул брюшком генерал и, растерявшись окончательно, обмяк мешковато. – Извините.

– Садитесь, – указав на приставной столик, предложил президент и усмехнулся, наблюдая, как, торопясь выполнить команду, начальник ФСО дернул стул с высокой резной спинкой и буквально юркнул, непостижимо просочившись в образовавшуюся, явно маловатую для его габаритов, щель. А потом продолжил язвительно.

– Вы что, специально с этим вашим Коноваловым Деда под пули подставляете? Четыре человека! У нас бизнесмена средней руки лучше охраняют!

– Господин пре… – дернулся генерал.

– Сидите и запоминайте. А лучше записывайте. Немедленно вышлите в этот городок… Козлов, кажется? – спецподразделение по борьбе с терроризмом численностью не ниже батальона. Начальника охраны…

– Полковника Коновалова, – услужливо подсказал генерал, черкая что-то паркеровской ручкой в блокноте.

– Полковника Коновалова – в шею.

– Слушаюсь.

– Вылетайте сегодня же туда сами, и чтоб ни единого волоса с головы Первого президента не упало!

– Слушаюсь, – потея, кивал генерал, судорожно водя авторучкой.

– Вы что, и про волос записали? – ехидно прищурился президент.

Начальник ФСО остолбенело уставился в блокнот, не понимая, надо ли было записывать и эти слова. Подумав, кивнул.

– Записал.

– Вот и молодец. Действуйте.

Президент откинулся в кресле и генерал, вскочив, щелкнул каблуками, откланявшись штатски, бочком вышел из кабинета.

«Господи, какая тоска! – думал действующий президент, глядя вслед начальнику ФСО. – Велика страна, а опереться не-накого. Кругом – одни воры. А те, что не воры – придурки…»

Он уже вполне составил для себя картину происходящего. Семейка Первого президента, теряя экономическое влияние в стране, не придумала ничего лучшего, как заняться шантажом. Сочинили с помощью этого вонючего хиппи, зятька новоявленного, бумажку, озаглавив ее «политическое завещание», в которой Первый президент отказывает ему, своему приемнику, в моральной поддержке и просит прощение у народа за допущенную ошибку. И поперлись с этой бумажкой в провинцию – дескать, зачитана она будет в самом центре России. При невероятно большом стечении народа и СМИ. Придурки… Кто ж этот сюжет покажет? С телеканалами, слава те господи, разобрались, а прочии… У газет столичных тираж такой, что их только в пределах Садового Кольца и читают. Ах, есть еще Интернет… Но девяносто процентов пользователей паутиной ничем, кроме порнухи, не интересуются. И осталось бы выступление Первого президента на уровне придворных сплетен… Так нет, тут верные дуболомы впряглись. Правильно говорят: услужливый дурак опаснее врага. Решили шефу угодить. И Деда еще до прочтения завещания кокнуть. Ну не придурки?! Они ж из этого старикашки, которого уже никто, кроме отвязных демократов добром не поминает, посмертно Героем России сделают!

В кабинет заглянул секретарь-референт.

– Господин президент, начальник федеральной службы безопасности в приемной.

– Давай его сюда. И министра внутренних дел пригласи. Пусть по ситуации в Козлове доложит.

XXXIII

Побывать у Гаврилова удалось лишь ближе к вечеру, когда закончились скорбные формальности по отправке тела Сорокина и долгий разговор с прокурором города по поводу случившегося на элеваторе и возле дома Душновой.

Гаврилов жил все в том же досчатом, выкрашенном в зеленый цвет домике, где Коновалов бывал в молодости не раз. Только вполне деревенский пейзаж напротив – сатиновое от васильков и ромашек поле с темной кисеей пойменного леса вдали, сменился на вполне городской – свалку с горами битых железобетонных конструкций, торчащей из земли врастопырку изржавленной арматуры и прочей, ни для чего не гожей, и оттого исторгнутой городком дребедени.

Краска на стенах домика тоже облупилась, словно чешуя на снулой рыбе, из-под веселенькой когда-то, салатного цвета зелени проглядывала тут и там мертвая серость старых досок.

За железными воротами во дворе, опершись четырьмя колесами в травку, понурились изъезженные, как пожилая кляча, «Жигули».

– Тебе по районному чину давно пора в персональный коттедж перебраться, – сказал, обозрев жилище приятеля, полковник. – Вон, соседи-то вокруг как расстроились. Не дома – игрушки!

– На мою зарплату такой не построишь, – буркнул хмуро Гаврилов и указал на крыльцо. – Входи.

– Супруга-то на работе? – осторожно поинтересовался Коновалов, старательно шаркая подошвами ботинок о влажную мешковину у порога.

– Дома. За снайпером присматривает, – с непонятной горечью съязвил хозяин и крикнул в глубину дома. – Зина! Ты где? Выходи, я гостя привел!

– Зина? – насторожился полковник, а потом, догадавшись, вздохнул обреченно. – Нy да… Конечно же, Зина…

Он протиснулся вслед за Гавриловым в узенькую прихожую, затоптался растерянно на старомодной, вытертой кое-где до белых проплешин, темно-бордовой дорожке.