День красных маков

На Ближнем Востоке продолжается наша безрезультатная борьба, показанная здесь глазами жены двадцатидвухлетнего Мартина Термита, солдата Королевского полка принцессы Уэльской. Террористическая организация Зелгаи Махмуда (ЗМО) держит его в заложниках в Афганистане. Миссис Термит, известная как Поппи Дэй, подчёркивает – до того как пойти в армию, её муж не знал даже, где находится Афганистан. Вот так работает британская армия – отправляет наших мальчиков в места, которые они не смогут показать на карте. Вот что говорит двадцатидвухлетняя Поппи Дэй, парикмахер из Уолтемстоу (Ист-Лондон): «Пожалуйста, отпустите его. Всё происходящее не имеет никакого отношения к нему, к нам. Я хочу, чтобы он вернулся домой, на родину. Не надо вмешивать его в это. Он даже не знал, где находится Афганистан. Он просто хотел лучшей жизни для нас, поэтому и пошёл в армию. Я всегда считала это ошибкой».

Министерство обороны отказалось комментировать её слова. Пожалуй, оно может лишь повторить слова Поппи Дэй: «Всё происходящее не имеет никакого отношения к нам…»

Потом рассказывалось, как Мартина взяли в заложники, и детально описывалась гибель Аарона. Поппи подумала о его жене, маленьком сыне. Не нужно бы им знать таких подробностей.

Поппи посмотрела в испуганное лицо Дженны.

– Господи, Поппи!

– Да, ты это уже говорила, Джен.

– Теперь все узнают, и у тебя не будет ни минуты покоя! Я так за тебя волнуюсь! Даже больше, чем раньше, а ведь раньше, знаешь ли, тоже сильно волновалась.

Поппи улыбнулась.

– Уверена, никто и внимания не обратит, Джен. Все люди заняты своей жизнью, и…

Её прервал дребезжащий звонок в дверь. Поппи потуже затянула халат. На пороге стоял Роб.

– Доброе утро, Роб.

– Поппи! – строго сказал он.

– Что?

Он посмотрел на неё; в его взгляде читалось разочарование. В мгновение ока она поняла, каково это – иметь отца, и каково обмануть его ожидания. Ей даже захотелось спеть Робу выученный гимн, но, наверное, он бы не спас ситуацию.

– Полагаю, вы видели статью? – Голос сержанта был невыразителен.

– Да, только что.

– Когда вы говорили с ним?

– Вчера… вчера утром.

– Ничего не сказав мне?

– Я… я не…

Он покачал головой. Поппи стало очень стыдно, как непослушному ребёнку, пойманному за рисованием на стене.

– Вот именно, Поппи, «вы не». – Роб пробежал глазами статью, ища, не упустил ли чего-нибудь, не истолковал ли неправильно. – Вы именно это сказали, Поппи? Точно?

Поппи быстро отвела глаза.

– В общем-то, да. Я имею в виду, здесь указано, что я сказала, но не указано, как я это сказала, если это имеет значение.

Роб молчал.

– Мне это показалось хорошей идеей, Роб.

– Что вам показалось хорошей идеей?

– Попасть в газету. Я вспомнила Терри Уэйта и того, второго, с длинной бородой, которого девушка бросила. – Она дословно повторила весьма сомнительный краткий пересказ Дженны.

Роб снова покачал головой. Хоть бы он перестал ею качать! Поппи чувствовала себя полной дурой, не уловившей сути и провалившей весь план.

Закрыв глаза, он пальцами пригладил усы.

– Поппи, пообещайте мне больше ни с кем не говорить и ничего такого не делать, не посоветовавшись сначала со мной… с нами. Хорошо?

Она молча кивнула, не глядя на Роба. Обманывать его не хотелось, а стопроцентной уверенности, что получится сдержать обещание, не было.

И голос, и слова Дженны вернули Поппи к реальности. Подруга воскликнула:

– Блин, Поппи! Нельзя, чтобы Доротея увидела!

– Блин! Точно, Джен!

Поппи метнулась в ванную, натянула джинсы и толстовку, которые собиралась закинуть в стиральную машину. Обуваться не стала, можно пойти и в тапках.

– Прошу прощения, Роб, но мне нужно пойти и удостовериться, что газету не видела моя бабушка. Можете подождать меня здесь, я быстро.

– Хорошо, подожду. – Роб снова покачал головой, как бы желая сказать: Ну что ты наделала?»

Да, он в самом деле вёл себя как её отец. Во всяком случае, как её воображаемый отец. Поппи улыбнулась; ей это показалось милым.