День курсанта

Берешь две банки сапожного крема. Именно крема, а не ваксы — изобретение Сатаны, одну, а еще лучше две стеариновые свечи.

А вот тут мнения знатоков и любителей глажки сапог разделяются. Первое, можешь исстругать свечу в порошок в банку крема и тщательно все перемешать, либо намазав обильно банку сапожного крема на сапог, пропорция: один сапог — одна банка сапожного крема. И вот пройдя горячим, раскаленным утюгом по голенищу, быстро трешь свечой по утюгу и снова по сапогу. При этом обязательно провел по сапогу, а затем всенепременно тряпкой очищаешь еще не зажаренные остатки крема. Если только профукал момент — «вспышку», то все. Утюг безнадежно испорчен на вечные времена, и ховайся куда подальше от суточного наряда, потому что старшина их будет сношать за испорченный инвентарь бытовой комнаты, да, и товарищи тебе не скажут «спасибо», утюгов мало, гладить форму нечем.

И поэтому глаженье сапог проходило, когда население казармы либо спало глубоким сном или когда был точно уверен, что у тебя все пройдет гладко. Умельцы, набившие руку на глажке, очень высоко почитались, не каждому было дано освоить это не простое ремесло, да, и не всем оно и надо было. Например, как мне. Что мне приходилось приспускать голенища, делать «гармошку», икры полные, это и даром не нужно.

Про «гармошку» на сапогах тоже стоит остановиться. Одно дело, что просто замял голенище сапога, и все. Сверху немного ровно, а внизу — «гармошка».

Можно сделать художественную, геометрически правильную гармошку. Голенище вначале размечается на сектора. Они представляют собой ромбики, квадратики, стоящие на угле. Затем пассатижами защипываются — надламываются углы этих геометрических фигур. Придается лишь контур линиям, они сами образуются в процессе эксплуатации, но в то же время были любители, которые полностью заламывали кубики. Здесь существует опасность, что можно продырявить голенище. Колька Панкратов со своим другом из местных Завалишиным («Завал») умудрились не только погладить сапоги, но и до утра наломать кубики на голенище. Смотрелось очень красиво, но как-то боязно, вдруг офицеры не оценят их изысканного вкуса в армейской обуви и заставят на присягу топать в подменных гавнодавах?

Плюс к утру надо было подстричься, иметь чистый носовой платок. Подшить и погладить х/б. Дел много. Ночь коротка, спишь ты или не спишь — никого не волнует. Задача поставлена, в лепешку разбейся, но выполни. Любой ценой. Как? Никого это не волнует.

Утром — подъем, физзарядка, умывальник, завтрак. Все по распорядку. С одной поправкой, что подняли на два часа раньше, чем все училище.

Снова строевой смотр. Все невыспавшиеся, злые как собаки. То, что ночью казалось пришито правильно и верно, а также красиво и эстетически привлекательно, за пять минут до строевого смотра кажется убогим, неверным, похабным, не по Уставу. Твою мать!!! Офицеры сейчас порвут всех и вся.

Орут все и сразу. Я ору на подчиненных и командиров отделений. «Комоды» — на подчиненных. Курсанты орут, что они видели в гробу и в половом органе мамы старшины всю армейскую систему, когда все роты батальона получили парадку вовремя и за два — три дня днем спокойно ее оборудовали, а мы, как макаки, в карты проигранные, должны совершать подвиг за одну ночь. И этот подвиг никому на хрен не нужен. Я хоть и разделяю их чувства, но рекомендую всем заткнуться.

На удивление, строевой смотр прошел спокойно. Отдельные замечания были, но это — мелочи.

Те, кто наклеил шевроны и курсовки на ткань были наказаны отрыванием своего художества. Хреново. Ладно бы отдали, так офицеры, кто просто, буднично, как Вертков, Земцов, а кто с издевкой, как Тропин, Баров, отрывали слои ткани. Ладно, если отрывались хорошо, у некоторых, они рвались вместе с шевроном, курсовкой.

Сами виноваты. Говорили же, что все это можно в отпуск наклеить, но не перед присягой, когда будут трясти, как осину.

Да, и в отпуск не стоит. Есть такой начальник строевой части в училище подполковник Корнеев. Этот гад редкостный. Он строит отпускников, проверяет соответствие формы уставным требованиям. Вплоть до длины шнурков. И плевать ему, что у тебя билет на руках, что убытие транспорта через пару часов. Не устраивает его что-то и все — устранять выявленные недостатки. Следующее построение через сутки, в 17:00.

Говорят, что наши предшественники после выпуска пришли к Корнееву домой, одели противогазы и… ввалили ему по самое не хочу. Почти все зубы вынесли. Теперь Корнеев, как Брежнев, говорит с присвистом и причмокиванием, как вурдалак, и много золотых зубов во рту. Но, все это байки училищные, а, может, и правда. Но то, что Корнеев лютует перед отпуском, знает все училище. Мы его еще в глаза не видели, но уже боялись и ненавидели. Как впрочем, и все курсанты.

После строевого смотра — полчаса на устранение недостатков, получить оружие, и на плац. Строевая подготовка и тренировка присяги. Репетиция.

Потом снова репетиция. И еще одна. Прохождение торжественным маршем. А потом еще раз. Все вместе. Все сначала.