День летнего солнцестояния

После того как Цымбалюк и Петров ушли, пододвигаю расшатанный табурет к столу, сажусь за стол и готовлюсь к письменной работе. На столешнице стола аккуратно раскладываю листы бумаги, вырванные из большой тетради, старенькую школярскую чернильницу, перьевую ручку и пузырёк с казеиновыми чернилами. Первым делом, расписываю ручку, для чего несколько раз провожу пером по небольшому черновичку из старой газеты. Перьевая ручка прекрасно выводит буквы. В правом верхнем углу листа не пишу, как положено, на чьё имя подаётся рапорт, а, немного отступив от верхнего края, разборчивым почерком и крупными буквами вывожу "РАПОРТ" и два раза подчёркиваю написанное слово. С новой строчки начинаю писать, что в ночь с 18 на 19 июня 1941 года, после тщательной подготовки, в сопровождении лейтенанта из пограничного отряда, мы вместе выдвигаемся к выбранному месту перехода, маскируемся и начинаем наблюдать за противоположным берегом...

В 03-45 по московскому времени начался отсчёт времени операции. Я с лейтенантом по имени Семён Михайлыч, служащим пятого отделения пограничного отряда, не привлекая постороннего внимания, добрались до специального секрета-лёжки, оборудованного в кустах, рядом с берегом реки, в котором укрылись и стали наблюдать...

После нескольких часов наблюдения выхожу из секрета, подхожу к воде, подтаскиваю к воде плотик из камеры, на котором для маскировки уложен своеобразный гербарий из пучков стеблей камыша, веток вербы и сухих пучков из прошлогодней травы. У меня на голове капюшон из ткани защитного цвета с закреплёнными ветками и стеблями осоки. На прощание машу Семёну Михалычу рукой, три раза плюю через левое плечо и тихо вхожу в реку. Медленно, стараясь лишний раз не вызвать всплеск воды, толкая перед собой плотик-островок, иду в брод, осторожно ступая по песчаному дну реки. На воде за мной тянется своеобразный хвост из полевого провода, который по мере моего удаления стравливает лейтенант.

Из польской двухвёрстки знаю, что на середине реки глубина дна местами может достигать двух метров, попадаются ямы и омуты, плюс надо ещё взять в расчёт небольшое течение, поэтому достигнув примерно середины реки, начинаю плыть. Течение берет своё и относит меня метров на пятьдесят правее места, где планировал выбраться на берег. Возвращаюсь вдоль берега к нужному мне месту. Чтобы не поранить ноги, предусмотрительно одел старенькие галоши, снятые мною на заставе с чьих то валенок. Длины полевого провода с лихвой хватило чтобы "перегородить" реку. Я без осложнений протащил за собой провод, а чтобы его не снесло течением, и он мог лежать на дне, периодически прикреплял к нему заранее приготовленные грузики. Лейтенант крепко закрепляет провод на нашем берегу реки, а я в свою очередь в камышах капитально закрепляю плотик и притапливаю на дне свой конец полёвки. По договорённости с Семёном Михалычем подаю ему фонариком сигнал, что нахожусь на той стороне и у меня всё в порядке, потом выхожу на берег. Пока находились в секрете, мы с лейтенантом договорились о сигналах передаваемых мной лучом фонарика и сигнале белой ракетой, который он должен подать ближе ко времени моего возвращения в случае, если место перехода будет обнаружено немецким патрулём, и переправа на плотике станет не возможна. Сигнал даст мне понять, что предстоит действовать по другому варианту...

Осторожно выбираюсь на берег, на моём правом плече висит непромокаемый мешок, из одежды - только трусы и резиновые галоши, которые решил пока не выбрасывать.

Из мешка достаю коробочку с присыпкой от собак, раскрываю её, тщательно посыпаю порошком место моего выхода, затем, не скупясь, посыпаю свои следы при входе в утренний лес. Ботинки пока не надеваю, и они находятся в мешке, хотя этим порошком я их обработал буквально за час до перехода. Иду и невольно вспоминаю свой первый переход, связанный с заданием в Польше, только тогда нас было двое и ещё проводник, который вёл через болото, а потом мы долго отдыхали...

Сегодня времени на отдых практически нет и поэтому, отойдя на приличное расстояние от реки, я быстро оделся и обулся. Наган с насадкой прячу на поясе за спиной, а браунинг укладываю в левый боковой карман ношенного пиджака, присыпку, чтобы всегда была под рукой, кладу в правый карман пиджака. Так же задействую внутренние карманы пиджака - фотоаппарат размещаю в одном кармане, а оба паспорта в другой карман. Свою бандитскую финку креплю за ножны на поясном ремне справа. Там же, только левее, в специальном патронташе закрепляю две обоймы для браунинга. С десяток патронов для нагана россыпью опускаю в глубокий карман брюк. На левую руку надеваю ремешок, к которому прикреплён командирский компас. На правой руке зеленоватым фосфором в темноте горят цифры наручных часов. Галоши, набив камнями чтобы не всплыли, утопил в ямке с водой. Фонарик и дымовую шашку, спасибо начальнику, что не подвёл, пришлось оставить на плотике в прибрежных камышах.