День летнего солнцестояния

Да, те края мне знакомы. Побродил вдоволь, подтверждаю начальственную осведомлённость и пытаюсь сделать попытку отказаться от возможности вновь попасть в край берёз и болот. Ну, товарищ майор Государственной Безопасности, я только-только начал всё забывать... только втянулся в настоящую работу. На мне сейчас висит несколько незаконченных дел... Вот в деле на Ваське... простит, на Васильевском Острове, чётко прослеживается "забугорная" борода...

Перестань распускать сопли! Один он тут, понимаешь, такой незаменимый! В Брест поедешь! Замену найдём! Большой начальник, блестя стёклами своих очков, резко пресёк мою попытку отмазаться от командировки, потом, немного выпустив пар, продолжил разговор уже без присущего ему официального тона. Ты пойми, в тех краях сейчас не очень спокойно. С приходом нашей Армии и возвращения земель в состав страны там затаилось очень много разных врагов, и они где только могут всячески нам вредят. Я уже молчу про польские отряды, которые не разоружились, а осели в лесах и, пользуясь знанием местности, ведут вооружённую борьбу против Советской власти. Кстати, германский "Абвер", всячески использует недовольство зажиточных поляков, западных украинцев и белорусов нашей властью для своих целей, несмотря на заключённый между нами Пакт! Это тебе понятно?

Так точно, понятно! звучит мой ответ.

Что тебе понятно? уточняет майор и сам начинает говорить: Ты понимаешь, что там сейчас каждый день стреляют и гибнут люди! Местные товарищи попросили помощи у самого Наркома, а тот распорядился чтобы из всех Управлений выделили по одному - два сотрудника и спешно бросили их на усиление. А у тебя опыт, плюс знание языков, местности и твои приключения. Одним словом, даю тебе три дня на передачу дел и сборы...

...Через пять минут задираю ноги вверх, вращаю велосипед, потом потрясываю расслабленными ступнями, гоня усталость прочь.

Между прочим, эта разминка для ног в армии практикуется ещё с далёких суворовских времён, ни к кому конкретно не обращаясь, произношу после выполнения упражнений. Потом поворачиваю голову в сторону ефрейтора, лежащего на траве рядом, и обращаюсь к нему: А ты чего не разулся?

А? вернувшись из своих мриий, не сразу реагирует на мои слова Игорь, поворачивает голову в мою сторону и, не раскрывая своих глаз, произносит: Та рази ж, це расстояния! Вот я скильки рокив ходыв в село з нашего хутора до школи. Дюже мени хотилось вчитыся. Десять верст ходыв кожного дни. Туда и обратно! Не захотив по пьять днив в недилю житы в дитдоми. Так что для меня это совсем не расстояние. Через свою любовь к точным наукам и попал служить в артиллерию, произносит Цымбалюк, причём последние предложения из его уст звучат на чистом русском языке.

А ты Володя долго был на финской войне? неожиданно спрашивает меня Игорь.

Что значит долго? отвечаю парню вопросом на вопрос. Молчу с минуту, потом поясняю: Это как смотреть! Бывает, что достаточно всего одного дня, чтобы стать героем или ... подлецом ... Мне выпало быть на перешейке с середины декабря и до начала марта.

Цымбалюк всё также лёжа на спине, не открывая глаз, с травинкой в уголке рта, начинает свой рассказ:

Я тоди був молодым и зелёным бойцом, почти таким же, как сейчас Петров. Наш артполк в конце декабря подняли по тревоге, спешно загрузили в эшелон и влили в состав 7-й Армии. Мы прикрывали 43-ю стрелковую дивизию. Мне тоже довелось побывать на самом перешейке и потом под Выборгом.

А я был в самой Карелии, если быть точным, в её средней части, расплывчато отвечаю бойцу.

Меня ещё в мае должны были уволить в запас, но товарищ Ворошилов демобилизацию прикрыл медным тазом, продлив службу до конца лета, как было сказано в приказе из-за сложной международной обстановки. Жду, не дождусь, когда домой отпустят! спокойно произносит Цымбалюк.

А тебе не предлагают остаться на сверхсрочную службу? спрашиваю Игоря.

Зовут, конечно, просто отвечает мне Цымбалюк. Но, я землю пахать буду, на курсы механиков для МТС запишусь. Для себя всё решил и даже батькам своим листа отписал. Они меня ждут дома.

Тридцать минут привала проходят очень быстро, пора и в дорогу собираться. Встаю с земли, обуваюсь, застёгиваю пуговицы на воротнике, расправляю форму и подхожу к загруженной повозке, глажу рукой гриву лошади, мирно щипающей травку.

Ну, что елдам батыр (ловкий боец), как думаешь, твоя кобыла уже отдохнула? Может нам пора уже двигаться дальше? А? Давай друг, шевели уже своими булками и поехали! с нотками старшего по званию в голосе спрашиваю повозочного, который всё ещё лежит на траве, тихонько напевает себе под нос нескончаемую мелодию звуков и подниматься явно не собирается.

Услышав обращение к себе, Рафик прекратил пение, оборвав мелодию на каком-то высоком звуке, быстро сел, потом встал, одел на голову зелёную фуражку, поправил форму, улыбнулся и произнёс:

Один мынут и поедем. Моя вас жалел и ждал когда отдохнут все.