'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею

Наконец, Максим очнулся. Настало время взять управление на себя. Он спустился вниз... Крючок ... со всей силы поддавал газ. Он пел, он орал не своим голосом... Теперь надо было как-то ... занять его место и найти в этом дыму подходящую балку или какой-нибудь холм, чтобы было где защититься от атомных взрывов... Да не так получалось, как предполагалось... Гай просунулся сбоку и ударил Крючка большим гаечным ключом в висок. Крючок осунулся, обмяк и выпустил рычаги. Максим разозлился, оттолкнул Гая, но было уже поздно... Он оттянул труп, уселся и взял управление.

В смотровой люк почти ничего не было видно: небольшой участок глинистого грунта, поросшего редкой травой, а дальше - сплошная стена из сизой гари. Не было и речи, чтобы найти что-нибудь в этой мгле. Оставалось одно: уменьшить ход и осторожно двигаться до тех пор, пока танк не достигнет границы холмов. Однако, уменьшать ход также было опасно. Если атомные мины начнут взрываться раньше, чем они достигнут холмов, можно ослепнуть и вообще сгореть...

Тем временем танк проскочил через густой поток черного дыма: слева кто-то горел. Проскочили, и пришлось сразу круто свернуть, чтобы не наехать на мертвого человека. Вынырнул из дыма и исчез поникший приграничный знак, за ним начались разодранные, смятые проволочные заграждения. Из незаметного окопа выглянул на мгновение человек в дивной белой каске, яростно замахал поднятыми кулаками и в то же мгновение исчез, вроде как растворившись в земле. Смог впереди постепенно рассеивался. Максим увидел бурые круглые холмы совсем близко и заляпанную корму танка, который полз почему-то наискось к общему движению, и еще один горящий танк. Максим отвернул влево, направляя машину в глубокое, поросшее кустами седло между двумя холмами. Он был уже близко, когда навстречу прыснул огонь, и весь танк загудел от страшного удара. От неожиданности Максим дал полный газ, кусты и туча дыма над ними резко придвинулись, промелькнули белые каски, искривленные ненавистью лица, поднятые кулаки, наконец, под гусеницами что-то железно затрещало, ломаясь. Максим сцепил зубы, взял круто вправо и повел машину подальше от этого места, косогором, и въехал наконец в узкую лощину, поросшую молоденькими деревцами.

Тут он решил остановиться. Он открыл люк, высунулся до пояса и оглянулся. Место было подходящее. Со всех сторон танк окружали высокие бурые склоны. Максим заглушил двигатель... Он выбрался из танка и побежал вверх склоном холма. Где-то ревели двигатели, брязгали гусеницы, изредка стреляли пушки. Высоко в небе просвистел снаряд. Максим, пригнувшись, выбежал на вершину, присел на корточки в кустах и еще раз от всего сердца похвалил себя за такой удачный выбор места.

Внизу - рукой достать - оказался широкий проход между холмов, и этим проходом, появляясь из наполненной дымом равнины, сбиваясь в кучу, гусеница к гусенице, сплошным потоком двигались танки - низкие, приплюснутые, могучие, с большими плоскими башнями и длинными пушками. Это были уже не штрафники, это проходила регулярная армия. Несколько минут Максим, оглушенный и оторопелый, наблюдал это зрелище, жуткое и неправдоподобное, как исторический кинофильм. Воздух качался и содрогался от дикого грохота и рева, холм дрожал под ногами, как испуганное животное, и все-таки Максиму казалось, что машины идут в хмуром, угрожающем молчании...

Когда прошли последние танки, Максим огляделся назад, вниз, и его танк показался ему жалкой жестяной игрушкой, дряхлой пародией на настоящий боевой механизм. Да, внизу прошла СИЛА, чтобы встретиться с другой, еще более страшной СИЛОЙ, и, вспомнив про нее, Максим торопливо скатился вниз, к танку.

Обойдя его, он остановился... И в это мгновение та, другая СИЛА, совершила ответный удар. Максиму он пришелся на глаза. Он закричал от боли, со всей силы зажмурился и упал вниз...

Когда окружающий мир снова сделался возможным для людского восприятия, сознание вернулось. Прошло, наверно, очень мало времени, несколько секунд, однако Максим очнулся, весь покрытый обильным потом, с пересохшим горлом. И голова его звенела, как будто его ударили доской в ухо.

Все вокруг изменилось, мир стал багряным, мир был заброшен листьями и отломанными ветками, мир был наполнен разжаренным воздухом, из красного неба дождем падали вырванные с корнем кусты, пылающий кустарник, груды горячей сухой земли. И стояла болезненно-звенящая тишина. Живых и мертвых раскидало во все стороны. Гай, засыпанный листьями, лежал лицом вниз шагов за десять. Рядом с ним сидел Зеф. Одной рукой он продолжал держаться за голову, а другой закрывал глаза. Фанк скатился куда-то вниз. Танк также снесло ниже и развернуло. Спиной к гусенице сидел мертвый Крючок и весело усмехался...