'День-М - 2' или Почему Сталин поделил Корею

Причем, вопросы порождает и еще одна странность директивы No 1 упоминание о каких-то провокациях. Если следовать нормальной логике, то практически невозможно представить, как они могли выглядеть.

Дело в том, что обычно провокации организует та сторона, которая и планирует нападение. Причем, они (провокации) выполняются НА СВОЕЙ ТЕРРИТОРИИ! Иначе теряется весь их смысл. Допустим, немцы действительно начали бы войну с каких-то провокаций. Можно представить, какими они могли быть (с учетом того, что они должны были произойти на советской территории)?

Например, так: немцы, выкатив на огневые позиции сотни артиллерийских батарей, приказали пострелять одному орудию несколькими снарядами. А потом они ждали бы, как на это прореагирует Красная Армия? Или так: выведя в исходные районы для наступления сотни "вооруженных до зубов" батальонов, приказали одному взводу пойти в атаку, немножко пострелять. А потом опять ждали бы, какова будет ответная реакция?

Есть в таких рассуждениях логика?

Любой человек, имеющий опыт службы в армии, ответит - "бред сивой кобылы". Если войска вечером выводятся в исходные районы для наступления - это означает, что утром все они СРАЗУ двинутся в атаку. Никакие "провокации" здесь совершенно не нужны, даже вредны. Потому эти районы и называются "исходными", потому что с них начинается "боевая работа", т.е. атака всеми наличными силами и средствами, находящимися в этих районах в состоянии изготовленности для боя. Это как граната с выдернутой чекой. Это как сжатая пружина или натянутая тетива со стрелой в луке. Долго удерживать их невозможно. Выведение массы вооруженных войск в исходные районы у границы с другим государством означает, что до массированного наступления остаются даже не сутки, а считанные часы. В этой обстановке единственно верное решение - приказ по телефону всем суточным дежурным всех частей и соединений: "Боевая тревога!" А дальше военные сами знают, что делать.

Но историю уже не переделать. И если официальные объяснения именно таковы, то остается одно из двух: или закрыть глаза на логические несоответствия в них, или попытаться совместно рассмотреть максимально возможное количество фактов с целью поиска других объяснений, имеющих логическую связь и непротиворечивость.

Первого метода придерживаются официальные историки и по сей день. Второй метод сложнее и минимальная его реализация должна коснуться действий советского руководства минимум за предвоенный месяц с 21 мая по 22 июня 1941 г. И такая возможность имеется, если за основу взять записи журнала посетителей кремлевского кабинета И.В. Сталина за май-июнь 1941 г. (архив президента Российской Федерации, фонд 45, опись 1, дело 413), опубликованных в московском журнале "ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ", No 2, 1996. И добавить к ним другие источники и другие события. (Кстати, сами авторы публикации журнала посетителей кабинета Сталина в Кремле настоятельно рекомендовали историкам использовать эти записи для уточнения разных событий, в том числе по часам и минутам, правда, желающих что-то особо не нашлось). И лучше всего рассмотреть все это в рамках "репортажа" по дням из предвоенного месяца в виде отдельной главы.

6. [Не]Секретный репортаж из мая-июня 1941 г.

"Однако, мне хочется, чтобы не забывали и другое: более серьезно, глубоко, со всей ответственностью должны быть разобраны причины неудач, ошибок в первые дни войны... Эти ошибки в значительной степени на нашей совести, на совести руководителей всех степеней. И чтобы они не повторились, их следует не замалчивать, не перекладывать на души умерших, а мужественно, честно признаться в них. Ибо повторение прошлого будет называться уже преступлением."

Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов "Перед войной" (журнал "ОКТЯБРЬ", 1965, No8, 9, 11)

21 мая 1941 (среда)

B этот день гости у Сталина были поздними. Первым пришел его 1-ый заместитель и нарком иностранных дел В.М. Молотов. Он пробыл весь вечер и ушел последним в час ночи. В 22-30 на 25 мин. появился 1-ый зам. наркома по строительству П.А. Юдин. Через 5 мин. после него к Сталину зашел еще один его заместитель и нарком внутренних дел П.Л. Берия. Он тоже остался на весь вечер и ушел вместе с Молотовым. Но Берия пришел к Сталину не один, а со своим первым заместителем по НКВД В.Н. Меpкуловым, который вышел через 50 мин. (в 23-50). Ровно в полночь в сталинском кабинете появились двое - авиационный конструктор А.И. Микоян и секретарь ЦК ВКП(б) Г.M. Маленков. Микоян пробыл у Сталина 45 мин., а Маленков вышел с последними в час ночи.