День мертвых

– Выходит, так. Прошу прощения, если с точки зрения журналиста это бессмыслица, но так все и было. В общем, я поднялся с земли и снова стал прорубаться через заросли, и теперь почему-то это давалось легче. Я словно вышел за пределы измученного тела; я понимал, как и где именно переплетаются ветки и прочая дрянь, и пробивался через них, прилагая минимум усилий. Я чувствовал, что не один в этом туннеле, что рядом со мной некие сущности. А когда мы спускались в низины, я всегда знал, где будет брод. И вот взять еще дороги. Вообще-то, я несколько раз пересекал Тропу. Патрули и колонны проходили мимо, и никто нас не замечал. Голос говорил мне, когда идти и когда замирать. Потом мы передвигались только ночью, но меня вели и в темноте. Я не наступил на мину, не свалился в овраг, и опять-таки никто нас не засек. К тому времени я уже спал на ходу – точнее, погрузился в глубокий транс. У меня сохранились воспоминания о том, что мне виделось в трансе, но описать их я не смогу. Просто было чувство, будто меня поддерживают некие силы.

А потом я ощутил, что они покидают меня, и начал кричать: не уходите, останьтесь со мной! Как оказалось, я даже не кричал, а орал – когда очнулся, кто-то зажимал мне рот. Это был Скелли. Он пришел в себя посреди ночи и опять стал самим собой. Он спросил, где мы. Я ответил, что километрах в двух к юго-востоку от 14-й дороги и что если выйдем там, где планировалось, то до Куанглока останется пять кэмэ на север, не больше. Он кивнул, как будто выслушал обычное донесение. Сказал, что я хреново выгляжу, что он меня дотащит живым и что можно не беспокоиться. Словно он все это время был за главного и сам меня волок. А я и рад был скинуть ответственность, так что возражать не стал. Когда мы в тот день наткнулись на патруль с базы спецсил, так им все и расписали. К слову, Скелли за это дали «Серебряную звезду».

– А правды ты ему так и не рассказал?

– Какой – что ангелы провели меня через джунгли? Ну нет, об этом я умолчал, потому что всяк в армии знает, что если «берет» и тошнотик из ВВС попали в передрягу, то паровозом будет именно «берет» – если надо, он и змеями питаться может, он же воин до мозга костей. В общем, я махнул рукой, а потом… сложно объяснить, апатия какая-то накатила. Моя тетя держала ресторан у Колумбийского университета, папа пристроил меня туда, и я женился на девушке, которая мне нравилась, но которую я по-настоящему не любил. И жизнь шла своим чередом, но однажды утром я проснулся, и некий голос велел мне ехать в Мексику. Так я и поступил, и в результате встретил Чоле и начал новую жизнь. Это Чоле надоумила меня заняться образованием. Я окончил Общеобразовательный колледж[135], устроился в крупное издательство и сделал карьеру редактора.

– А потом она покончила с собой, и что тогда? Какой-то голос опять приказал тебе отправиться в Мексику?

– Вроде того. Теперь ты знаешь все.

– Ну уж не прямо все, наверное.

– Ну да, не совсем, – согласился Мардер.

– Ладно, может, расскажешь в следующий раз. Если он будет. Как думаешь, они сюда сунутся? В смысле, всей толпой.

– Полагаю, да. Вообще-то, я ожидаю их уже послезавтра. Тебе в самом деле стоит уехать, пока есть возможность.

– Нет, я останусь, если ты не против. Надоело быть хорошенькой мордашкой, зачитывающей новости. Пришлось переспать с мексиканцем, чтоб мне позволили делать эти сраные репортажики про зверства бандитов. Когда выйдет новый сюжет, как ты и сам говоришь, я стану состоявшейся женщиной, настоящим репортером – как Кристиан Аманпур или Алекс Кроуфорд[136]. Война производит на людей впечатление – весь этот риск, свистящие пули…

– И тебе не надо будет больше спать с мексиканцами.

В темноте раздалось хихиканье.

– Нет, я это сказала, чтобы тебя позлить. Вообще-то, ни с кем я не спала, но пришлось унижаться, а это, к слову, еще хуже. Но ведь нас могут убить. Если я попаду в лапы Куэльо, то для меня все будет кончено, и не самым приятным образом.

– Потому что ты делаешь репортажи про его зверства?

– Нет, из-за Эль Кочинильо, его сынка. Ты разве не в курсе? В общем, Поросенок как-то раз пожелал себе невесту – победительницу местного конкурса красоты. Не чета нашей Лурдес, но девочка молодая, хорошенькая и милая. Эль Кочинильо пошел к папочке и сообщил, что свадьба состоится тогда-то – ну и какой у папочки выбор? В общем, так и вышло – пышные гуляния, бандиты и политики со всего района. Увы, в первую брачную ночь девушка повесилась, так и оставшись невинной. Это ж какая прелюдия у них была, интересно?

– И весь сказ?

– Нет. Дело вот в чем: когда Эль Кочинильо обнаружил ее в петле, то впал в такое бешенство, что трахнул ее труп. И вошел во вкус. С улиц стали пропадать девушки. Как мы полагаем, он…

– Да, я понял, – перебил Мардер. – Если я сейчас на тебя залезу, ты перестанешь болтать про убийства, извращения и прочее зло?

– Перестану, – пообещала она.

18