День мертвых

– Приветик, Стата, – окликнул ее молодой человек в коридоре, еще один завсегдатай бассейна, тоже направлявшийся к раздевалке. Она помахала ему, но поболтать не остановилась. Когда люди спрашивали, откуда у нее такое странное прозвище, она отвечала уклончиво – семейное, мол, и, в общем-то, не кривила душой, поскольку кличку придумал ее старший брат. Но позже, если человек ей нравился и они оставались наедине, Кармел принимала позу: на голове зеленая поролоновая корона с зубцами, в поднятой правой руке – фонарик, на сгибе левой – толстая книга, а на лице суровое выражение.

В ответ обычно доносилось «Мать твою» или изумленный хохот, поскольку Кармел Беатрис Мария Мардер-и-д’Арьес, с ее широким лбом, массивным и прямым как стрела носом с толстой переносицей, с глубоко посаженными глазами и тяжелыми веками, с пышными лепестками губ, выглядела в точности (за вычетом цвета лица – розовато-золотистого, а не зеленого от патины) как статуя Свободы. Ее внешность одновременно завораживала типичных обитателей инженерных лабораторий МТИ и приводила их в ужас, что вполне устраивало Кармел: она предпочитала воспринимать своих коллег-мужчин бесполыми, как будто они были грубоватыми, но все равно милыми младшими братьями. Преподаватели и заезжие гении ее тоже не интересовали. Когда ей хотелось отношений, то проблем с этим не возникало, но счастливчиков она выбирала там, куда эти чудики не заглядывали, подальше от университетских районов Кембриджа.

Она сменила купальник на джинсы, высокие кеды «Конверс» и рубашку-сафари – цвета хаки, со множеством карманов, забитых разнообразными вещами, без которых Кармел чувствовала себя голой: нож, инструменты, ручка «Ротринг», блокноты, сотовый, всяческие гаджеты. Она перешла Масс-авеню и направилась к третьему корпусу, где делила крошечный кабинет с аспиранткой китайско-вьетнамского происхождения по имени Карен Лю и где базировался проект «Эшер». Лю, как и всегда, была на месте, в ушах – наушники-капельки, все внимание приковано к модели руки-манипулятора на экране. Стата уселась за собственный компьютер и взялась за дело, прерванное ради тренировки: разработку руки-манипулятора с тремя пальцами, предназначением которой было извлекать детали из емкости для спекания, подставлять их под воздушную струю, чтобы сдуть стальную пыль, далее перемещать в печь, доставать оттуда по мере готовности и передавать на сборочное устройство. Как и с прочими узлами «Эшера», основная проблема сводилась к следующему: все части машины должны изготавливаться самой машиной в рамках того же самого трехмерного производственного процесса. Все обязано быть простым и при этом – работать. По отдельности достичь этих целей не составляло труда; добиться обеих сразу – это уже инженерия с большой буквы. Пример того, что в лаборатории называли «афоризмами доктора Шу».

Она включила монитор, вызвала таблицы, в которых сопоставлялись прочность, вес и стоимость различных материалов, а также их пригодность для 3D-процессов, и стала делать заметки, затем запустила проектировочную программу и опробовала эти комбинации в своих наработках. Но ни одна из них не подошла, а значит, ей придется переделывать проект с нуля, и никакого прототипа у нее к понедельнику не будет. Доктор Шумахер одарит ее печальным, разочарованным взглядом и ничего не скажет, что в каком-то смысле даже хуже, чем длинная отповедь, а затем обратится к следующему члену группы – возможно, Лю, – чей проект будет безупречным.

Лю издала вопль, сорвала наушники и проговорила что-то по-китайски – судя по тону, ее мама таких выражений не одобрила бы.

– Что это означает? – спросила Стата.

Покраснев, Лю закатила глаза.

– Это означает «кто-то подмешал лобковых волос в ростки фасоли». Знаешь, когда что-то не складывается из-за единственной мелочи. Как говорят американцы?

– Муха в сиропе? В чем проблема?

– В том, что пространство, отведенное для этого манипулятора, слишком мало́. Я могла бы использовать составной рычаг, но тогда деталь получится чересчур сложной, собирать такую – зубная боль, да?

– Головная боль, – машинально поправила Стата. Она уставилась через плечо Лю на огромный экран. Минуту спустя ее осенило.

– Можно использовать два манипулятора поменьше, сверху и снизу. Это подойдет.

– Два манипулятора? А так получится?

– Конечно. Это же 3D-печать, материал – не главный ограничитель. Они должны зеркалить друг друга, но это уже раз плюнуть.

– Раз плюнуть, – повторила Лю. – Да, вижу. Спасибо, Стата!

Она водрузила наушники на место и вновь сконцентрировала свой сверхчеловеческий интеллект на экране. Мыслить вне рамок у Лю получалось так себе, но в их пределах ей не было равных.