День между пятницей и воскресеньем

— Да понимаешь, она ведь до сих пор так ни разу мне не позвонила и не написала, а ведь сколько времени прошло, — сказал он и вдруг почувствовал, что ему стало легче дышать. Видимо, эта ситуация давила на него сильнее, чем ему казалось, и нужно было с кем-то поделиться. — Ни она, ни дети. Ну странно ведь?

— А ты оставил ей все свои банковские карты?

— Приблизительно.

— Ну, а зачем ей тогда тебе звонить, деньги же еще не кончились.

— Леня!

— Прости-прости. Но ты, дружище, сам знаешь, как я отношусь к твоей Тамарочке. Так что, если совсем честно, меня тут ничего не удивляет. И волноваться тебе не о чем. Уж точно не о твоей драгоценной супруге.

— Леня, меня не надо успокаивать и утешать, просто сходи и посмотри, как у нее дела.

— Я схожу, но что с ней может случиться?

— Не знаю, мало ли. Тоже ведь уже не девочка. Мало ли, пошла делать очередную подтяжку, наркоз, осложнения… Я тут лежу, всякого себе напридумывал.

— Вот если бы были наркоз-осложнения, тебе бы уже сто раз позвонили. И дети, и Тамара, и страховая, и кто угодно.

— Леня, просто сходи к ней! Ты можешь просто к ней сходить?

— Могу-могу, все, не кипятись, конечно, схожу.

— Только не звони заранее!

— Надо врасплох?

— Надо реальную картинку происходящего, ты как юрист должен понимать, о чем я.

— Я понимаю, Коль. И как юрист, и как твой друг, и как знающий Тамару человек. Зайду, ознакомлюсь с ситуацией, составлю протокол. Про тебя что-то нужно рассказывать? Про аварию.

— Нет. Лучше не надо. Не знаю. Нет, все-таки не надо. Просто узнай, все ли там в порядке, и скажи, что я скоро вернусь. Или не говори. Блин, Лень, что ты, маленький? Ты из нас двоих всегда был умный, вот и сообразишь.

— Я понял. Насчет умного — ты тоже не прибедняйся.

— Не прибедняюсь. Но мне сейчас официально отшибло мозги, так что…

— Выздоравливай, ни о чем не думай. К Тамарке съезжу сегодня.

— Потом расскажешь.

— Сразу наберу.

— Расскажешь все как есть, честно расскажешь. Понял наказ партии?

— Понял, лады.

— Обнимаю, старик, спасибо.

Леонид решил не откладывать. Он посмотрел на часы — половина второго, середина дня, самое время для внезапного визита. Если Тамары не окажется дома, он расспросит домработницу. Он оделся, взял трость, подумал и на всякий случай сунул в карман связку запасных ключей от квартиры Николая. Они давным-давно обменялись ключами, мало ли, пригодится. Вот и сейчас Леонид подумал, мало ли. Спустился вниз, сел в машину и отправился к сталинской высотке.

Николай не любил квартиру бывшего тестя, а Тамарочка ее обожала. У них было еще две собственные квартиры, но в них поселились дети. Жить в загородном доме Тамаре тоже нравилось, но в городе у нее было больше возможностей встречаться с подругами, пускать пыль в глаза и каждый день ездить к косметологам и массажистам. Кроме того, Тамарочка считала эту квартиру исключительно своей собственностью и гордостью, наследством папочки-генерала, она не знала ничего о том, что Николай давным-давно выкупил ее у своего тестя, когда у того случились очередные крупные финансовые проблемы. Леонид помогал оформлять сделку и настоял, чтобы во всех документах собственником значился Николай, хотя тот изо всех сил артачился, но Леонид в конце концов уговорил его смирить ненужное благородство, тем более что Николай с Тамарой состояли в законном браке, так что Тамарочка ни при каких обстоятельствах не осталась бы в накладе. Генерал тогда молчал и только сурово сопел — в тогдашних обстоятельствах его мнения уже никто не спрашивал.

Леонид припарковал машину, поднялся по ступеням и открыл тяжелую дверь. Кивнул консьержу — тут все его знали, он был частым гостем у Королевых — нажал на кнопку лифта, поднялся на этаж и позвонил в дверь. Ему никто не открыл. Он позвонил еще раз и приложил к двери ухо. Дома явно кто-то был, потому что за дверью играла музыка. Он немного подождал и снова нажал на кнопку, на этот раз посильнее и подольше. Музыка продолжала играть, дверь по-прежнему не открывалась. «Странно, — подумал он. — Тамара куда-то ушла и оставила включенным телевизор? А где тогда домработница?» Он потоптался на месте и достал из кармана мобильный телефон. Но Николай ведь категорически запретил ему звонить. Он вздохнул и убрал телефон. Если бы Тамара куда-то ушла, консьерж наверняка бы ему сказал. Значит, она все-таки была дома. Может, она и в самом деле плохо себя чувствовала после наркоза? Может, Николай не зря тревожился? Домработницу Тамара могла отпустить, а потом осталась одна и почувствовала себя плохо. Вот и подсказало Николаю сердце-вещун, что дома неладно. Не зря же он попросил его съездить к Тамарочке лично. Он еще пару минут сомневался, а потом все-таки вытащил из кармана запасные ключи.

В прихожей у двери было темно. Зато в холле горел свет и работал телевизор. Он был включен на каком-то молодежном музыкальном канале. Либо в доме гостил кто-то из детей или внуков, либо современная музыка была частью программы Тамарочки по ее тотальному омоложению.

— Тамара, — осторожно позвал Леонид. — Тамарочка!

— Я зде-есь, — раздалось со стороны хозяйской спальни. — Иди сюда!