День народного единства: биография праздника

В правительственной деятельности «Совета всей земли» в Ярославле нет признаков какой-то целенаправленной политики по выстраиванию полноценного приказного порядка с четким распределением дел по каждому ведомству. Даже такой внимательный исследователь истории нижегородского ополчения, как П. Г. Любомиров, вынужден был констатировать «крайнюю скудость материала», относящегося к «организации приказов». Из существовавших в Ярославле приказов известны Разрядный и Поместный, которые были и под Москвой. Более того, известны дьяки подмосковных полков, служившие в одном и том же приказе в обоих ополчениях: дьяк Андрей Вареев в Разрядном приказе; Федор Дмитриевич Шушерин, Петр Алексеевич Третьяков и Герасим Мартемьянов – в Поместном приказе [4, 453]. Такого досконального повторения приказной структуры подмосковных полков не понадобилось бы, если бы у ополчения князя Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина не было задачи поддерживать «земскую» часть полков, стоявших под Москвой. Логичнее было бы передать управление другим лицам, в противовес «дельцам», подчинявшимся врагам-казакам (мало ли еще какие обвинения можно было измыслить при желании обвинить участников Первого ополчения, но этого не происходило). Однако решения все равно принимались общие, по приговору «Совета всей земли». Точнее всего обозначил созданную структуру власти в нижегородском движении сам князь Дмитрий Пожарский на переговорах с новгородцами, говоря о том, что, соглашаясь на воеводство, он подчинился решению «бояр и всей земли».

Те, кто приезжал в Ярославль (особенно выборные представители в «земский совет»), били челом о своих нуждах, в ответ на эти челобитные следовало принятие земского приговора, по которому раздавались грамоты, проводились дозоры земель, назначения воевод, делались разные распоряжения. Земские приговоры были действительны только там, где признавалась власть ополчения князя Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина и не было никакой другой верховной власти.

Несколько месяцев, которые ополчение простояло в Ярославле, потребовалось еще и для того, чтоб подготовить достаточное количество пищалей, свинца и пороха.

Итогом знаменитого ярославского стояния стало формирование нового центра земской власти. Однако указы и приговоры ополчения признавались не повсеместно, а лишь на ограниченной территории Замосковного края, понизовых и поморских городов. В середине 1612 г. в украинных и северских городах и даже в некоторых замосковных, например в Арзамасе, по-прежнему исполнялись указы «бояр и воевод» князя Дмитрия Трубецкого и Ивана Заруцкого, псковского «царя Дмитрия Ивановича». В Переславле-Рязанском и Зарайске распоряжалась владычица коломенского двора Марина Мнишек. Нет свидетельств намеренного противостояния или столкновения по земским делам в тех городах и уездах, которые не признавали ярославского «Совета всей земли». Все ограничилось обвинениями казаков Ивана Заруцкого и противодействием им в деле принятия кандидатуры «Маринкина сына» на русский престол.

Ополчение, пришедшее в Ярославль, утверждало систему двоевластия. Нижегородское ополчение изначально декларировало, что собирается «для московского очищенья». Но князю Дмитрию Пожарскому и Кузьме Минину приходилось считаться с тем, что под Москвой уже действует земское правительство «Московского государства бояр и воевод» – князя Дмитрия Трубецкого и Ивана Заруцкого. Они тоже раздавали грамоты «по Совету всее земли»,[18] а их заслуги в борьбе с польско-литовским гарнизоном, окруженным в Москве, были значительно весомее.

Чем дальше, тем больше ярославское ополчение приближалось к тому земскому «идеалу», который виделся при создании Первого ополчения. В Ярославль также приехали служить бывшие тушинцы и бывшие сторонники царя Василия Шуйского, дворяне и казаки. Но дело было поставлено основательней и без спешки и порыва, столь характерных для главного воеводы подмосковных полков Прокофия Ляпунова. Ополчение князя Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина тверже держалось принятых решений о кандидатуре нового царя, продолжив переговоры с Великим Новгородом, которыми пренебрегли в подмосковных полках.

Когда земское ополчение перешло из Ярославля под Москву, ему пришлось доказывать, что его поддержка действительно была нужна тем, кто «другой год» воевал под Москвой. Случилось же это только под воздействием критической ситуации, грозившей тем, что разногласия между «земцами» и «казаками» окончатся прорывом в Москву гетмана Ходкевича.

Освобождение Москвы