День поэзии. Ленинград. 1967

Слушайте ж голос из тьмы погребенья...
Там, наверху, погребают Свободу,—
ищет убийца признания, лавров почета.

Если говорить о лирическом герое книги Станишича, то можно сказать, что герой этот — поэтическая эмоция, романтическое переживание действительности. Это определяет и стилистические особенности книги — непрерывно нагнетаемую метафоричность, напряженность голосовых связок стиха.

Для стихов Станишича характерен перенос с себя на природу. Поэт перепоручает свои функции оратора — «Вопли камня», «Монолог явора», «Волны стонут», «Память лимонных деревьев». Для Станишича этот прием плодотворен. Он дает возможность еще больше расширить эмоциональные возможности стиха. Дает возможность обобщений. Природа в стихах Станишича эквивалентна романтическому сознанию поэта. Пользуясь традиционными фольклорно-романтическими образами, Станишич, благодаря особенностям своей этической программы, переосмысляет их. Испокон веку ворон в романтической поэзии играл вполне однозначную роль — он олицетворял зловещие силы, являлся провозвестником смерти. У Станишича сложнее: ворон пресыщен злом, он расклевывает нож, который поил его кровью, ему опротивела его извечная роль, природа не приемлет больше зла. Павшие борцы становятся как бы частью ее:

Давным-давно он принял честный бой.
Нет для него ни голода, ни страха:
он наскочил на пулю головой,
и в черепе теперь гнездится птаха.

Течет луна по листьям медуниц,

птенцы угомонились понемногу.
И смотрят из расширенных глазниц
таинственные звезды на дорогу.

В стихотворении Станишича нет четко обозначенных персонажей: стихи представляют собой сгусток эмоций, облеченных в жестокие, отвлеченно романтические образы:

За ночь одну покрывает здесь волосы иней.
И самому палачу не хватает дыханья.
Яма страданий здесь глубже пучины холодной
                                                           и синей.
Кажется пролитой кровью закатов пыланье.
Ночь в кровавой рубашке приходит к рассвету
                                                          и стонет.
Ужас яму копал в этом гибельном месте.
День окровавленный череп приподнял здесь
                                                          на ладони.

Если взять это стихотворение изолированно от других, то будет непонятно, о ком идет речь. Кто палачи, кто жертвы? Непонятность эта возникает оттого, что информация о событиях в стихотворении заменяется информацией о чувствах, вызванных событиями. Движение сюжета полностью заменяется нарастанием эмоционального и метафорического напряжения. Стихи Станишича приобретают полный смысл и звучание только в общей системе цикла, книги.

Книга Станишича по основной своей тенденции жестокая, но справедливая книга. Когда-то рыцарь-поэт Ульрих фон Гуттен восклицал: «Приди, благородная свобода!» В стихах Станишича мне слышится тот же призыв.

ГЛЕБ ПАГИРЕВ

ЗИМНЕЕ

Зима нашла меня в вагоне,
настигла в поезде, в пути —
на предпоследнем перегоне,
у Малой Вишеры почти.

Вдруг побелели будки, елки,

платформы, мостики, дома.
И обитатель нижней полки
вздохнул раздумчиво: «Зима».

Зима, зима! В снегу порожки;

в платке девчонка-егоза;
мальчишка, запертый в сторожке,
глядит в окно во все глаза.

Глядит, и все ему в новинку,

ему бы за дверь убежать,
поймать пушистую снежинку
и на ладони подержать.

И мне бы кинуться вприпрыжку

за быстроногим детством вслед!
Да не догнать того мальчишку,
не воротить ушедших лет.

Зима опять своим приходом

мне больно сердце бередит:
все безнадежней с каждым годом
влезаю в долг, беру в кредит...

Стою, смотрю с улыбкой строгой

на побелевшие холмы.
С особой грустью и тревогой
встречаю я приход зимы.

А жизнь идет, и нету средства

затормозить ее разбег;
и вечно, будет чье-то детство
глядеть в окно на первый снег.

БЕЗ ЧУДЕС