День поминовения

Она вяло улыбнулась.

– Я хочу тебе рассказать, Энтони, но не знаю, что ты об этом подумаешь… поверишь ли…

Браун поднял руку и начал загибать пальцы.

– Первое – незаконный ребенок. Второе – шантажист-любовник. Третье…

Она прервала его с негодованием:

– Нет, конечно, ничего похожего.

– Ну, тогда приди мне на помощь, дурочка, – сказал Энтони. – Карты на стол.

Лицо Айрис снова заволокла дымка.

– Ничего смешного тут нет. Это… про вчерашний вечер.

– Что именно? – голос его чуть зазвенел.

– Ты был сегодня утром на дознании… и слышал…

– Очень мало, – перебил ее Энтони. – Полицейский врач подробно говорил, что такое цианиды в целом, как цианистый калий повлиял на Джорджа в частности; был зачитан отчет полиции, который составил не Кемп, а инспектор со щегольскими усиками, который приехал в «Люксембург» первым и взял дело в свои руки. Потом было опознание тела Джорджа его старшим администратором. А еще толковый следователь отложил расследование дела на неделю.

– Я как раз про инспектора, – сказала Айрис. – Он нашел под столом бумажный пакетик со следами цианистого калия.

В глазах Энтони мелькнул интерес.

– Конечно. Тот, кто подсыпал яд в бокал Джорджа, просто бросил пакетик под стол. Самое простое. Не мог же он – или она – положить пакетик к себе в карман.

Он с удивлением увидел, что Айрис всю затрясло.

– Нет, Энтони, нет – все было не так.

– Что ты хочешь сказать, дорогая? Тебе-то что об этом известно?

– Пакетик под стол бросила я, – призналась Айрис.

Тут Браун искренне изумился.

– Энтони, ты помнишь, как Джордж выпил шампанское и что было дальше?

Он кивнул.

– Это было ужасно, как дурной сон. Главное, в эту минуту я уже считала, что все прошло, все хорошо. Когда после кабаре зажгли свет – у меня словно камень с души свалился. Ведь год назад Розмари нашли мертвой как раз в эту минуту, и я боялась, сама не знаю почему, что это произойдет снова… Зажгут свет – и вот она лежит на столе, мертвая…

– Дорогая…

– Знаю, это все нервы. Так или иначе, но мы сидели за столом, ничего ужасного не произошло, и мне уже показалось, что весь этот кошмар кончился, и наконец-то можно… даже не знаю, как объяснить… можно все начать сначала. Я пошла танцевать с Джорджем, и на душе было легко, а потом мы вернулись к столу. И тут Джордж неожиданно заговорил о Розмари, предложил выпить за ее память – и умер, и весь кошмар вернулся! Меня словно парализовало. Я стояла и тряслась. Ты подскочил, чтобы взглянуть на него, я чуть отодвинулась, прибежали официанты, кто-то вызвал врача. А я все это время стояла, как статуя. К горлу подкатил ком, по щекам потекли слезы, я открыла сумочку – достать носовой платок. Стала искать его на ощупь, потому что перед глазами стояла пелена, вытащила – и почувствовала, что внутри платка что-то есть. Это был пакетик из белой бумаги – в таких дают порошки в аптеке. Но когда я выходила из дома, пакетика в сумочке не было, Энтони! Сумочка вообще была пустая, когда я стала складывать в нее свои вещи – пудру, помаду, платок, расческу в футляре, шиллинг и кое-какую мелочь. Значит, кто-то этот пакетик мне подбросил – а как иначе? Я тут же вспомнила – такой пакетик нашли в сумочке Розмари после ее смерти, а в нем – цианистый калий! Я перепугалась, Энтони, перепугалась до смерти. Пальцы ослабли, пакетик выскользнул из платка и улетел под стол. Я не стала его поднимать. И никому ничего не сказала. У меня от страха поджилки тряслись. Кто-то хотел представить дело так, что Джорджа убила я, а я его не убивала.

Энтони издал протяжный свист.

– Это кто-нибудь видел? – спросил он.

Айрис заколебалась.

– Точно сказать не могу, – медленно произнесла она. – Кажется, Рут заметила. Но она тоже оцепенела, поэтому не знаю, то ли заметила, то ли просто смотрела на меня, ничего не видя.

Энтони еще раз присвистнул.

– Ну, дела! – заметил он.

– Представляешь, каково мне? Я боюсь – вдруг они узнают?

– Почему на пакетике нет твоих отпечатков пальцев? Полиция наверняка проверила его на отпечатки.

– Наверное, потому, что я держала его через платок.

Энтони кивнул:

– Тут тебе повезло.

– Но кто мог мне его подбросить? Сумочка все время была при мне.

– Ну, возможности наверняка были. После кабаре ты пошла танцевать, а сумочку оставила на столе. Кто-то мог подсунуть пакетик в тот момент. Потом – женщины. Расскажи, как женщины ведут себя в дамской комнате. Это как раз то, что мне не известно. Собираетесь в кучку и болтаете – или расходитесь к разным зеркалам?

Айрис задумалась.

– Мы все подошли к одному столу – большому, длинному, со стеклянным верхом. Положили на него сумочки и стали смотреться в зеркало. Понятно?

– Не совсем. Продолжай.

– Рут стала пудрить нос, Сандра чуть пригладила волосы и заколола их заколкой, я сняла мою лисью накидку и передала служительнице, заметила, что у меня руки испачканы, чем-то вымазаны – и подошла к раковине.

– А сумочку оставила на стеклянном столе?

– Да. Потом вымыла руки. Рут все еще работала над лицом, Сандра ушла отдать свой плащ, потом вернулась к зеркалу, Рут пошла мыть руки, а я снова подошла к столу и поправила прическу.