День после ночи

Леони настояла, чтобы Шендл первой вымылась в тесноватой жестяной кабинке. «Это приказ, командир». Шендл понимала, что следует поторопиться, чтобы остальные тоже успели принять душ, но мыло с ароматом сирени и флакон настоящего шампуня заворожили ее. Она дважды намылила голову и едва не заснула, смывая пену. Потребовалась вся сила воли, чтобы заставить себя выключить кран.

Леони была следующей. Первым делом она тщательно отмыла свои израненные ноги. Мыло сначала щипало, но скоро теплая вода успокоила боль. Леони запрокинула голову, закрыла глаза и подставила лицо под тугие струи. Ей казалось, что она за тысячу миль от Атлита, за миллион миль от Парижа, в полной безопасности.

Зора порывисто скинула грязную одежду и начала с головы, надеясь оттереть все остальное, пока будет смываться пена, Но шампунь попал в глаза, и из ее затеи ничего не вышло. А потом закончилась горячая вода, и слезы покатились градом – уже не из-за шампуня, а от огорчения. Зора прислонилась к стене и в изнеможении сползла на пол, обхватив голову руками. Ни матери, ни брата, никого... Она оплакивала все свои сосчитанные потери и бесчисленные раны.

Теди завернула кран. «Ну-ну, будет», – сказала она и, укутав Зору в полотенце, принялась растирать ей руки и ноги, пока та не согрелась. «Поплачь, поплачь», – приговаривала она, расчесывая спутанные Зорины пряди и помогая натянуть мягкую фланелевую ночнушку. Зора кротко повиновалась, даже позволила Теди отвести себя к койке возле Шендл и Леони, уже видевших десятый сон.

Четыре девушки спали. Их не тревожили ни свет, ни ходившие взад-вперед на цыпочках девушки из кибуца, ни рев легковушек и грузовиков снаружи, ни визг тормозов, ни громкие крики. Они проснулись, только когда Нина, девушка с косичками, пришла сказать, что британцы требуют выдать сбежавших заключенных.

– Вы можете остаться в кибуце, – сказала она. – Но на улице ведите себя так, будто вы – из наших. Если ваш иврит хромает, лучше помалкивайте. И делайте вид, будто все понимаете. Держитесь.

Зора пошла разыскивать Эсфирь и Якоба, а Шендл, Леони и Теди влились в поток людей, направлявшихся к главным воротам. Забор с колючей проволокой и высокие ворота из проволочной сетки были до боли знакомы, но цветочные клумбы, велосипеды, веревки для белья говорили о том, что это не тюрьма, а дом.

Шендл первой пробралась к забору, откуда они с Ниной могли наблюдать за тем, что происходит. Четыре британских военных грузовика стояли по ту сторону, на дорогу высыпали солдаты.

По эту сторону забора мужчины также расхаживали вооруженными – нисколько не скрываясь от британцев.

–  И чего мы все тут столпились, – посетовал один из них, оценивающе разглядывая противника. – Людей надо по всему периметру выставить. Мы же не знаем, с какой стороны бриты полезут.

Напряжение возросло еще больше, когда прибыл черный автомобиль с наглухо закрытыми окнами, а за ним – два открытых фургона с несколькими десятками бойцов британской военной полиции. Жители кибуца прекратили разговоры и молча уставились на гостей. Шендл сложила руки на груди, чтобы не дергались за оружием, которого у нее нет.

Все словно завороженные наблюдали за прибытием полиции. Только несколько человек как ни в чем ни бывало курили и беседовали, краем глаза следя за тем, что происходит за воротами. Таких было пятеро, они стояли под молодыми соснами на небольшом холмике, откуда открывался самый лучший вид на ворота. Никого из них Шендл не знала.

Из приехавшего автомобиля выбрались два офицера и решительно направились к входу в кибуц, пятерка, курившая у сосен, неторопливо затоптала окурки и тоже двинулась к воротам.

Шендл стояла достаточно близко, чтобы уловить обрывок их разговора. По-английски она понимала плохо, но британцы явно выдвигали требования. Она разобрала слово «сдаться» и что-то насчет гибели констебля.

В отличие от офицеров, державшихся по-военному скованно, местные бойцы были расслаблены. Выслушав англичан, они отошли, чтобы посовещаться, их короткая беседа завершилась смехом. Четверо вернулись под сосны, а один подошел к воротам и что-то быстро проговорил, обращаясь к англичанам.

– Что он там сказал? – спросила Шендл у Нины.

– Я не расслышала. Подозреваю, что он послал их к такой-то матери.

– Мне показалось, один из них говорил, что кто-то погиб. Вечером мы слышали выстрелы, – сказала Шендл.

– Это было прямо перед вашим приходом. Подъехал их грузовик, и кто-то выстрелил. Наши подумали, что это начало осады, и открыли огонь. Одного из англичан убили. У нас все целы, слава богу.

Тем временем за оградой началось движение. Солдаты быстро выстроились в шеренгу лицом к кибуцу. Они стояли так близко, что Шендл ясно различала выражения их лиц. Одни хмурились, другие брезгливо морщились, но некоторые с любопытством смотрели через забор.

Внезапно Теди замахала руками.

– Хелло! – крикнула она и послала воздушный поцелуй.

Шендл схватила ее за руку:

– Ты что, спятила?!