День проклятья

– Означает. – Она взглянула на часы. – Разве у вас не назначено еще одно совещание сегодня вечером?

– Да, запланированы какие-то консультации…

– Ну, так и отправляйтесь.

Ее лицо было совершенно бесстрастным.

Растерявшись, я все-таки сумел сообразить, что дальнейший разговор – лишь пустая трата времени. Покачав головой, я прошел мимо нее и обернулся на пороге.

– Ничего не понимаю. И уж точно это не прибавит мне завтра уверенности.

– Простите меня, Маккарти, но все получилось так, как должно было быть.

– Да, конечно. – Я закрыл дверь.

Одно слово – полковники! Никогда их не понимал. Флетчер я нашел в конференц-зале.

– Послушайте, что касается этих консультаций… Она покачала головой:

– Я не ваш консультант, Джеймс, и ничего общего с этими консультациями не имею.

– Я хочу сбежать с них. Нет настроения… Лицо Флетчер напряглось.

– Вы пойдете на них, и прямо сейчас! – Она повернулась к своему ассистенту. – Джерри, проводи лейтенанта Маккарти вниз и проследи, чтобы он попал куда следует.

Я помнил Джерри Ларсона еще по Денверу. Сейчас он немного похудел и подстригся, приобретя более интеллигентный вид.

Мы спустились на три лестничных марша (пешком было быстрее), миновали вольеры (четыре червя), прошли через отдел несистематизированных образцов и попали в оранжерею. Воздух в ней был приторно-сладким. За толстым стеклом росли рядами пурпурные и красные растения.

– Видели такое создание? – Ларсон показал на бесформенный черный куст, в рост человека, с рваными волосатыми листьями, напоминающий кучу грязного белья. – Он может передвигаться, правда очень медленно. Мы называем его волочащимся кустом.

Питается падалью. Не думаю, что он опасен, но на всякий случай мы его изолировали.

– А это что?

Я указал на противоположную сторону. На полках над столом стояли ярко– желтые и красные цветы.

– О! – воскликнул Ларсон. – Их мы назвали цветочной мандалой. Вам надо взглянуть поближе. Видите эти соцветия? Каждое состоит из сотен, а может, тысяч миниатюрных цветков.

– Они великолепны!

Даже сквозь стекло растения производили потрясающее впечатление. Соцветия в основном были розовыми, алыми и пурпурными, но среди них встречались мелкие желтые, оранжевые и белые пятнышки.

– Вот здесь лучше видно. – Ларсон показал на небольшую ветку, прижатую к стеклу.

Мельчайшие лепестки образовывали маленькие цветки неповторимо яркого цвета. Те, что побледнее, располагались в центре, более сочные – ближе к краям.

Мелкие соцветия, увеличиваясь в размерах, собирались вокруг центрального, самого крупного.

– Теперь понятно, почему вы его так назвали, – сказал я с улыбкой.

Цветы были прекрасны. Соцветия, состоящие, в свою очередь, из других соцветий, складывались в удивительную по красоте мандалу. Можно было даже проследить узор.

– Какого размера они достигают? Ларсон пожал плечами.

– Не знаю. У нас нет места, чтобы дать им возможность разрастись. Одно скажу: пчел они положительно сводят с ума.

– В этом их главная опасность?

– Пока неизвестно. Мы продолжаем наблюдать. Правда, они великолепны?

– Безусловно.

– Вам надо их понюхать. Их запах напоминает сразу обо всех хороших вещах на свете: жимолости, свежем хлебе, новеньком автомобиле – и для каждого они пахнут по-своему.

Вслед за Ларсоном я прошел через два тамбура с двойными дверями из ботанического отдела в зоологический. Мы попали в просторный ангар, забитый клетками и террариумами. В воздухе стояли специфические запахи, но ни один из них я не узнал.

– Мы обнаружили довольно интересную особенность мипов, – сказал Ларсон.

– Мипы – это напоминающие ласок существа красно-коричневого цвета?

– Нет, вы путаете их с зародышами червей. Мипы – розовые меховые комочки, похожие на мышей. Вот, смотрите: там зародыши червей.

Я заглянул в большое стеклянное окно. Зародыши червей походили на маленьких безобидных хторран размером с крота, только не имели глаз, рук и были одеты в великолепные шубки из оранжевого пуха. В террариуме находились четыре особи.

– Они закапываются, – пояснил Ларсон. – Питаются мелкими грызунами: крысами, мышами, бурундуками, кроликами и мипами. Сюда, пожалуйста. Вот и мипы.

Он показал на ряд клеток.

– Да, правильно. Мы видели несколько мипов на обтекателе вертушки. Довольно симпатичные. Что вам известно? Держу пари, что они плодятся как сумасшедшие, верно?

Ларсон пожал плечами.

– Пока не знаем. Я хотел показать вам вот что. Мы поместили трех в клетку с крольчихой и ее крольчатами. Мамаша тут же отказалась от своих детенышей и стала выкармливать мипов.

– Шутите!

– Какие тут шутки! То же самое повторилось с дюжиной других крольчих. Если крольчата были совсем маленькими, мипы пожирали их, но предпочитали просто сосать мать-крольчиху.

Я подавил приступ тошноты.

– Лучше бы вы этого не говорили.

– О, самое плохое вы еще не слышали. Эти мипы высасывали крольчиху до смерти.

Похоже, она не возражала, – добавил он мрачно, – и умирала счастливой.

Из зверинца мы попали на склад и пошли мимо бесконечных мешков с разнообразными кормами для животных. Воздух здесь был чище.

Я остановился.