День проклятия

— Ты не понимаешь. Для меня есть разница! — отрезала Лиз.

— Почему же ты мне не сказала?

— Не могла.

— Почему? Неужели я такой кретин или бесчувственное бревно, что общаться со мной можно, только держа меня в неведении?

— Знаешь, действительно трудно быть твоим другом, — парировала Лиз. — Порой ты невозможный зануда.

— А ты самодовольная, толстозадая, непробиваемая, уродливая, рыжая Медуза Горгона, не способная удержать в руках даже пластиковый миксер! И ты желаешь лечь со мной в постель?

— У меня задница не толстая, а желание было обоюдное.

— Вот именно «было»! — завопил я.

— Ладно, тогда… — Неожиданно она взволновалась до слез. Лизард плачет? — Может, ты все-таки согласишься, Джим? Ну, пожалуйста.

— Ага, чтобы поутру проснуться и обнаружить, что ты снова превратилась в мегеру? К черту! Мне и так больно.

— Джим. — Она сжала мои руки. Ее глаза были бездонными. — Я ужасно виновата и страшно жалею, что причинила тебе боль. Ты такой чувствительный. Прошу, поверь, если бы у меня существовала какая-нибудь иная возможность… Но только так я могла устроить нашу встречу.

— Хотелось бы верить, — сказал я. — Правда, хотелось… — Я держал ее руки, они были теплые. — Но я… я просто не знаю.

— Мне хотелось провести эту ночь с тобой, — прошептала Лиз. — Ради этого я пошла на все…

— Я тоже хочу быть с тобой. — У меня сжало горло. — Мне просто нужно услышать, что ты этого хочешь.

— Хочу. — Ее голос был очень нежным. — Поверь мне, я правда хочу.

Она не лгала. Как я желал ее… Я наклонился и коснулся губами ее губ. Очень сладких. Прошла не одна вечность, когда мы, отодвинувшись, посмотрели друг на друга — легко и смущенно.

— Значит, ты останешься на обед?

— Гм… может быть. Смотря что подадут.

— Солдатский паек и консервированную воду.

— Вы обещали омара.

— Послушайте, вы же знаете, как трудно было заказать этот номер…

— Прошу прощения, но либо омар, либо ничего.

— Ну… ладно.

Она повела меня в столовую.

Омар на столе был такой, что в живом виде мог бы до смерти напугать собак, кошек и маленьких детей. Рядом стояло ведерко с охлаждающейся бутылкой.

~ А вы, оказывается, довольно самоуверенны.

Она пожала плечами.

— Еще не наступил тот день, когда я не смогу уговорить лейтенанта…

Я высвободил свою руку.

— Кончай! Давай договоримся: сегодня ни слова о делах!

Полковник армии Соединенных Штатов Лизард Ти-релли из Агентства Специальных Сил согласно кивнула. Она распустила длинные рыжие волосы, и они рассыпались по плечам.

— Приступим, — предложила она.

Обед прошел как в сказочном сне. Лиз была прекрасна. Я не сводил с нее глаз. Мы обменивались смущенными улыбками и нарочно беседовали на посторонние темы.

— Я должен кое в чем признаться, — решился я.

— В чем?

— Я… ревновал тебя. Я думал, что ты и Дэнни Андерсон были… ну, понимаешь… любовниками.

— Неужели? — Лиз рассмеялась. — Глупости: ведь Дэнни голубой.

— Ты не шутишь? Может, поэтому Дьюк?.. Я прикусил язык.

— Вполне возможно.

— Черт возьми!

Я недоверчиво покачал головой. Дэнни?..

— Я тоже хочу признаться.

— В чем?

— Я тоже ревновала тебя к Флетчер. Вы проводили столько времени вместе.

— Нет! — Да.

— Но она… — Я пожал плечами. — Я никогда не думал о ней как о партнерше.

— Я рада.

Потом мы перешли в спальню, и я снова начал нервничать, сам не знаю почему.

В ожидании Лиз меня одолевали мысли новобрачного. Прикрутив свет и музыку, я вернулся к постели, быстро разделся и, скользнув между простынями, стал ждать.

После всего, что было…

Она вышла из ванной в ночной рубашке, над которой пара тутовых шелкопрядов трудилась едва ли больше одного дня, да и то с перекурами. Она легла рядом, а я раздумывал, можно ли до нее дотронуться. Я так ждал этого момента!

Я взглянул на Лиз. Она выжидательно посмотрела в ответ.

— Может, проявишь инициативу? — поинтересовалась она. — Или начинать мне?

— Э… — только и выдавил я. Все оказалось не так просто. — Ты такая красивая…

Она погладила меня по щеке.

— Больше не надо делать мне комплименты, Джим. Это у нас позади, — мягко сказала она. — Теперь — время любви.

Я пробормотал:

— Мне… Я знаю, что это звучит глупо, но ты слишком красивая. Я даже не знаю, смогу ли заниматься любовью с такой красавицей.

Лиз готова была расхохотаться, но из жалости быстро справилась с собой.

— Открою тебе один секрет, — сказала она. — Я самая обыкновенная. В ванной я посмотрелась в зеркало и сказала: «Фу, какая уродина». Правда. А потом я подумала: «Джим заслуживает лучшего. Значит, надо притвориться для него прекрасной». И видишь — ты поверил.

— Ты слегка перестаралась, — заметил я. — Стыдно признаться, но я страшно боюсь.

— Обманываешь, — обиделась Лиз.

— Мне двадцать четыре года. Невинность я потерял в девятнадцать. С тех пор у меня было три девушки, нет, четыре, считая Теда. Вот и весь опыт. У меня никогда не было такой пронзительно прекрасной женщины, как ты. И еще, — добавил я, — никогда и никого я не хотел так сильно, как тебя.

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Ты боишься, да?

— Боюсь… разочаровать тебя…

— Спасибо за честный ответ.