День пропавших детей

А вот то, как Валерий обходился с Петей… В парке догнал сразу же. Как схватил, точно коршун зайчонка, так и весь мир разом будто схолпнулся. Провалился в электрический полумрак. Грохнул над головой тяжёлой крышкой подвального люка. Сколько ни плачь, сколько ни зови, Стас не спешил на помощь. Не слышал. Как далеко? Как глубоко? Петя не видел, что случилось. Не подозревал. Валерия забавляли заблуждения, надежды его мальчика. Будоражила такая игра в кошки-мышки. Да и это была не единственная их игра.

Ребёнок не знал наверняка, сколько недель или лет провёл в заточении, и какое было время суток, когда увидел первого человека. Просто однажды к нему заглянула молодая женщина, что, по всей видимости, совсем не ожидала обнаружить там кого бы то ни было. Растерявшись, повинуясь одним лишь инстинктам, всё же превозмогая выдрессированное в нём болью и унижением, он взмолился к ней о помощи. Ошарашенная, та только захлопнула дверцу, лязгнув щеколдой. Жуткий звук.

После такого уже привыкший пленник впервые за долгое время по-настоящему разрыдался. Но потом, часы спустя, женщина, напуганная не меньше него самого, вернулась, села перед ним и сказала, что Валерий больше не придёт. Самое главное, что выудил для себя из этого разговора Петя – ему «пока придётся побыть здесь».

Положение его, конечно, с той поры значительно улучшилось. Значительно. Люк отпирался чаще. Хоть и под присмотром Валерии, позволялось постоять под лучами солнца, исходящими от ближайшего окна. Еда стала вкуснее, окружение изменилось. Появились крошечный столик с табуреткой, железный сейф. Но и эту жизнь нельзя было назвать спокойной. Валерия объясняла, что следит за его здоровьем. Не мучала, как могла бы. Петя разве что пару раз хлопнулся в обморок от инъекций. Очевидно – тётя доктор говорила правду. Ведь за всё время в плену никогда ничем не болел.

Стас поднял глаза. Младший братик рефлекторно сжался, подогнув коленки. Будто в самом деле испугался, что тот убьёт его взглядом. Страшная перемена. Словно и не он это. Не он. Нечто другое, чужое, что только притворяется им. Петя уж было потянулся к его рукам, точно просил милости, да тут же в ужасе отпрянул, как этот, жуткий, зыркнул на него. Может то оказалась лишь игрой света, но в глазах его точно сверкнула красным раскалённая сталь, закипающая кровь. Не своим голосом Стас сказал жалкому существу, жмущемуся у его ног:

– Покажи.

Петя в силу причин не мог похвалиться гибким умом и сообразительностью. Сам по себе – подросток, в душе – беспомощный мальчик. Однако сейчас ему не пришлось повторять дважды. Младший брат, испытав дежавю от приказного тона, замешкавшись, всё же пошёл обратно. Туда. Стас – следом. Ни на шаг не отставал.

Петя рассказывал. Невнятно. Время от времени речь сползала на полушёпот. С доверием и звериной осторожностью, шитой белыми нитками, докладывал о событиях последних дней. Как Валерия привела к нему другого. Назвался Тимой. Петя, с учётом всех обстоятельств их встречи, всё же обрадованный новому знакомому, представился. Очень не хотел вдаваться в подробности. И не понадобилось. Новенькому хватило того, что он видел и имени, чтобы узнать в нём потерянного брата Стаса. И не успели пленники понять всю знаменательность встречи, как с Тимой случилась странность.

Валерия вернулась с тяжеленой дорожной сумкой, бросила её на пол. Подошла к новенькому. Тот, широко распахнув глаза и издав один единственный булькающий вдох, вздрогнул и обмяк в её руках. Женщина осторожно уложила его, побелевшего, на кровать, не выпуская шприца из трясущихся пальцев. Свидетель только зачарованно наблюдал за происходящим. Мог поклясться, в этой тишине слышал, как наверху под полом тараканы перебирают лапками, но не дыхание товарища по несчастью. А тот вдруг как подскочит, как закашляется. Валерия, усталая, болезненно бледная, нисколько незаинтересованная происходящим, только молча кивнула своим мыслям и, пошатываясь, ушла, не забыв запереть каморку. Долго, очень долго не приходила. Благо, в сумке мальчики нашли вещи первой необходимости и приличный запас продуктов, в том числе нескоропортящихся.

Валерия освободила пленников спустя пару дней. У Пети сухо попросила прощения, всучив эту странную тетрадку, и наказала найти брата. Мол, тот о нём позаботится. Тимошку же взяла за руку и повела в противоположную сторону. Хоть теперь мог вырваться и убежать, он этого не сделал. Лишь мгновение поколебавшись, пошёл с ней. Даже слова против не сказал.

Стас будто не слушал. Ничего не сказал, ничего не сделал. Никак не изменил жестокого, непримиримого выражения лица. Точно бравый солдат. Но Пете отчего-то взбрело в голову что-то про злого бога.

Увёл недалеко. Ничем не примечательный частный дом. Такой же, как и все. Если бы Стас сохранил хоть какие-то остатки здравого рассудка, тут же утратил бы его волею судьбы-мучительницы, охотницей до издевательств. Столько раз проходил по этой улице? И всегда мимо.