День рождения

Мака и Лисичка сели за парту. Но они не могли смирно сидеть. Они не могли молчать. Тайна распирала их. Тайна выглядывала у них из глаз. А нужно было молчать до вечера. Никогда еще день не был таким длинным. Наконец он кончился, все легли в кровати.

— Слушайте, — сказала Лисичка и подняла руку. — Вы хотите уехать?

Девочки испуганно сели.

— Скоро сюда придут большевики. Наш приют хотят увезти. У кого есть мамы? — спросила Лисичка.

— У меня! У меня! У меня! — раздались голоса.

— И у меня! — сказала Лисичка.

— И у меня! — сказала Мака.

Она знала, что ее мама есть. Она знала, что мама ее ищет.

Лисичка рассказала все, что они с Макой слышали у дверей кабинета.

— Я знаю, — сказала худая, костлявая девочка. Ее звали Тася. — Я знаю. Большевики едят людей.

Она пискнула и зарылась с головой под одеяло.

Мака рассердилась.

— Большевики не едят людей. Мой дедушка был большевик.

Ира-ябеда хихикнула.

— Большевичка, помалкивай!

Кто-то заплакал. Кто-то заныл.

— Но ведь это ужас! Если они людей едят…

— А я не верю… И не хочу уезжать! — сказала Лисичка.

— Тебя не спросят, — вздохнула девочка с красными пятнами на щеках. — Тебя не спросят. Возьмут и увезут. Значит, надо.

Она вздохнула и закашлялась.

— Ну хорошо, — сказала Лисичка. — Хотите уезжать? Уезжайте.

Оля-веснушка вежливо сообщила:

— Ольга Карловна ведь много раз рассказывала, что большевики — людоеды.

— Ну и слушай свою Ольгу Карловну. Слушай эту немку, — рассердилась Лисичка. — Уезжайте, пожалуйста!

Она завернулась в свое одеяло. Мака села на кровать и обняла руками коленки. Девочки долго ворочались, шептались, но, наконец, заснули. Тогда Лисичка вылезла из-под одеяла и перелезла к Маке на кровать. Они легли рядом, обнялись и долго-долго о чем-то шептались.

Глава XXXI. Дорога через забор

День начался, как обычно. Только в бельевой связывали узлы, запаковывали платья. Потихоньку, стараясь не шуметь, во время уроков багаж отвезли на вокзал.

Мака и Лисичка, хмурились и ни с кем не разговаривали.

После уроков девочки пошли на прогулку.

Вышла из двери на дорожку Ольга Карловна, как злая, нахохлившаяся наседка. За ней девочки, как цыплята, в длинных шубах, в капорах и в калошах. Мака и Лисичка шли последними.

Ветер лег спать. Снег лежал аккуратными кучами. Зима прибрала весь осенний беспорядок. Несколько раз девочки прошли кругом дома, по ровным белым аллеям. В маленькой пристройке, прилепившейся около подъезда, жила няня Арефья. Она выглядывала из окошечка каждый раз, как девочки проходили мимо ее домика.

— Видишь, как хорошо, няня Арефья дома! — шепнула Мака Лисичке.

Прогулка кончилась. Медленно глотала девочек тяжелая парадная дверь. Мака и Лисичка немножко отстали, еще в саду, еще не поднимаясь на лестницу. Они встали за широкими каменными перилами.

Как только последняя пара скрылась и дверь глухо захлопнулась, Мака и Лисичка кинулись к домику няни Арефьи. Они забарабанили в дверь.

Испуганная няня Арефья сейчас же открыла.

Девочки юркнули под ее руками в комнату.

— Что вы? Что вы? Куда вы? — засуетилась няня Арефья.

— Нянечка, милая! — Лисичка сложила руки. — Нянечка, милая! Спаси нас. Нас хотят увезти.

— Знаю, знаю, маленькие вы мои, бедные. Бедные вы мои, — обняла няня Арефья девочек. — Идите скорее, догоняйте своих, идите.

Мака вдруг села на низенькую скамеечку.

— Мы, няня Арефья, не пойдем. Ты нас спрячь. Мы отсюда уйдем. Сейчас нас поймают в этих казенных шубах, а вечером, когда стемнеет, мы уйдем.

Лисичка бросилась на шею няне Арефье:

— Нянечка, спрячь нас.

Няня Арефья всплеснула руками.

— Что вы? Что вы, детки? Разве ж можно! Да вас найдут! Да что будет!

— Нянечка, нас сразу не хватятся, пока разденутся, пока пойдут обедать…

И вдруг раздался стук в дверь.

— Арефья, — кричал дворник, — ты не видела двух приюток, ушли куда-то?

Няня Арефья с перепуганным лицом втолкнула девочек за пеструю ситцевую занавеску. За занавеской стояла кровать няни Арефьи.

В двери вбежала уборщица Катя и дворник.

Няня Арефья задернула занавеску.

— Подумай ты, девались куда-то! Вот сейчас, говорят, с прогулки пропали. Велели нам весь сад обыскать, ворота ведь заперты, не уйти им.

Няня Арефья пробормотала что-то непонятное.

— Ты что, спала, что ли? — заворчал дворник.

— Ух, неповоротная какая! Одевайся скорей, пойдем.

Няня Арефья накинула кофту, платок и, все так же бормоча что-то, вышла вместе с ними.

Щелкнул замок. Девочки были заперты.

У Маки дрожали коленки, но страх был какой-то особенный. Это был веселый страх.

«Убежали! Убежали! Я не уеду, не уеду!» — подпрыгивало что-то у Маки внутри.

За этой розовой занавеской, за этой маленькой дверью начиналась новая жизнь, начиналась свобода.

Лисичка и Мака устали стоять и влезли на высокую кровать няни Арефьи. Они, обнявшись, согрелись на мягком тюфяке, около толстой подушки. Шубы они сняли и сунули в уголок. Остроносые калоши поставили под кровать.

Повернулся ключ в дверях. Вернулась няня Арефья и дворник.

— Ну, ты подумай! — заворчал он. — Как сквозь землю провалились.

— Да ну… — махнула рукой няня Арефья.

— Они, наверное, через ограду между прутьями пролезли.