День рождения

Она еще что-то хотела сказать, губы ее шевелились, но слов нельзя было разобрать. Потом она затихла.

Петров в сопровождении Губайдуллина пошел осматривать позиции. Пробирались где ползком, где перебежками.

Бойцы сидели в окопах, курили самокрутки и молчали.

— Ну, как, фашист притих?

Услышав знакомый голос, старший лейтенант Петров резко повернулся и, увидев возле себя командира полка, хотел было доложить по-уставному, но Балдынов движением руки остановил его.

— Успокоились, что ли, фашисты?

— Так точно, товарищ майор!..

Командир полка Балдынов не дослушал Петрова:

— Доложите о потерях.

— Из эскадрона остались в живых всего семнадцать человек. Раненых — девять. Убитых похоронили. Раненых отправили в медсанбат.

— Людей накормили?

— Ждем, когда принесут ужин.

Командир полка, подробно расспросив обо всем, дал Петрову указания и направился дальше.

Через некоторое время из штаба полка поступил приказ о подготовке к перемещению эскадрона.

На следующее утро капитан Поляков доложил Балдынову:

— Товарищ майор, прибыли матросы Черноморского флота.

Балдынов повеселел:

— Много их?

— Сто шесть человек.

— Вот это подкрепление! Отлично.

Балдынов и Поляков вышли из блиндажа.

Подлетел верховой казак. Балдынов шагнул к нему навстречу.

— Что стряслось?

— Танки идут, товарищ майор!

— Сколько?

— Лавой идут, товарищ майор!

Балдынов побледнел — ведь эскадроны, не успевшие прийти в себя после вчерашнего изнурительного боя, готовятся к отходу на новые позиции.

— Панику отставить! — сказал Балдынов и приказал Полякову: — Надо определить количество танков. Побыстрее!

Но изменить Балдынов уже ничего не мог. Не успел верховой ускакать на взмыленной лошади, как показались тапки. Вслед за танками над горизонтом появилась и стала быстро приближаться цепочка «юнкерсов». Вот уже самолеты совсем близко…

«Юнкерсы», не обращая внимания на огонь наших зениток, начали бомбардировку. Танки тоже открыли огонь из пушек.

Земля дрожала от взрывов. Ржали и падали лошади. Людей рвало на части, заваливало землей. Оставшиеся в живых глохли от грохота, близких разрывов бомб и снарядов.

Балдынову по телефону сообщили, что убит комдив Книга, а вскоре полку был дан приказ на отступление.

Полк Балдынова понес большие потери, и остатки его эскадронов отступили в район Керчи, где велась подготовка к обороне.

У подножия горы Митридат кубанцы и моряки всю ночь рыли траншеи, ходы сообщения, углубляли выкопанные ранее окопы.

VI

Тимергали Губайдуллин изо всех сил старался поднять дух кавалеристов своего эскадрона, которых оставалось не так уж много. Он хорошо помнил политрука пограничной заставы, где служил до войны, и стремился быть похожим на него.

— Для таких джигитов, как вы, разве страшны фашистские танки? — весело подбадривал он бойцов. — Что мы их не видели? И видали, и поджигали! Если действовать хладнокровно, их можно бить. Надо помнить, что мы па своей земле. Есть такая башкирская поговорка: в собственном гнезде даже птенец богатырь. А мы не птенцы, мы джигиты, подобные беркутам! Мы защищаем свою Советскую страну!

Тимергали говорил весело и убежденно, и такая агитация вдохновляла людей, вселяла в них бодрость духа.

— Значит, так надо полагать, — куривший папиросу рыжеусый казак кивнул на запад, — что их танки можно бить?

Третьяк, возившийся с подвешенной на перевязи, раненой рукой, посмотрел на казака:

— Не так уж страшен черт, как его малюют!

— Трусу и пень кажется медведем. Самое главное — не бояться, — поддержал своих бойцов командир эскадрона Петров. — Некоторые кавалеристы считают, что уничтожать танки — это дело артиллерии. Они, как показал наш опыт, ошибаются. Мы должны за короткий срок овладеть всеми видами современной военной техники.

— У немцев вон сколько танков, самолетов, артиллерии. Тут с гранатами не попрешь… — сказал один из бойцов.

Петров не спешил с ответом. Он спросил:

— Есть ремни, крепкие веревки или проволока?

— Есть.

— Давайте-ка.

— Зачем вам проволока?

— Увидите.

Принесли проволоку. Петров уселся на дно окопа, сложил четыре гранаты рукоятками к себе, а пятую поместил в центре рукояткой от себя. Затем связал все гранаты вместе.

— Если эта связка попадет под танк — гусеница разлетится вдребезги… — проговорил он.

— Чтобы бросить такую штуковину, силища нужна, товарищ комэска!

Петров, держа на широкой ладони связку, улыбнулся:

— На десять — двенадцать метров каждый сможет кинуть. А дальше бросать бесполезно — трудно попасть, можно и промахнуться.

— О, це дило! — засмеялся старшина Третьяк, получая от Петрова связку гранат. — Теперь зараз побачимо!

— Пусть каждый приготовит себе такие связки, — сказал Петров.

Небо заволокло тучами. Заморосил мелкий дождь. Намокшая глина с бруствера потекла вниз. Укрыться было негде. Одежда у людей промокла. Они зябко поеживались.

Перед рассветом дождь унялся. Облака над головой поредели.

Тимергали приснились мать, отец, брат и ласково улыбавшаяся Тагзима. Внезапно пробудившись, какое-то время он еще не мог расстаться с дорогими ему образами… Но вот до слуха донесся знакомый противный, наводящий ужас звук.

— Танки!..

Утренний туман рассеялся.