День рождения

— Никак нет, товарищ майор! Отец мой — Хабибулла. У троюродных моих братьев совсем другие имена и фамилии. Родной брат в начале войны пропал — без вести.

— А как зовут его?

— Тимергали. Тимергали Хабибуллович…

— Почему вас назвали одинаковыми именами? — спросил майор, покосившись на лежавшую на столе бумагу.

— Как одинаковыми? Старший брат мой — Тимергали, я — Миннигали.

— Расскажите поподробнее о вашем брате.

Губайдуллин сразу заволновался, упоминание о брате

всколыхнуло в нем тоску и тревогу, которые последние месяцы не покидали его.

— Извините, товарищ майор… — Голос его задрожал. — Сначала скажите мне, пожалуйста… очень прошу вас… вы знаете что-нибудь о брате моем? Где он? Шив ли?

Гаврилов оборвал Миннигали:

— Учтите, вопросы задаем мы. Отвечать обязаны вы!

— Подождите, старший лейтенант, — вежливо остановил Гаврилова майор. — Мы и сами хотим знать о вашем брате.

— Мой родной брат Губайдуллин Тимергали Хабибулломич родился седьмого ноября тысяча девятьсот семнадцатого года в семье бедного крестьянина…

Майор внимательно выслушал его, задал еще несколько вопросов и затем сказал:

— Теперь все ясно, товарищи.

Сидевший до этого молчаливо командир полка Пеньков тоже оживился. Лишь Гаврилов, который был явно недоволен результатом разъяснения, нахмурился и опустил голову.

Майор начал собирать лежавшие на столе бумаги:

— Гвардии лейтенант Губайдуллин, извините за то, что побеспокоили вас. Можете, возвращаться во взвод.

Но теперь Губайдуллину было ясно, что все происшедшее было так или иначе связано с судьбой Тимергали, — видимо, с ним что-то неладно.

— Товарищ майор, пожалуйста, объясните мне: может быть, вы знаете, что с моим братом?

Майор, переглянувшись с Пеньковым, сидевшим напротив, медленно поднялся:

— Не волнуйтесь, гвардии лейтенант. Вам не придется краснеть за вашего старшего брата. Он геройски погиб в схватке с фашистами…

Жуткий смысл слов, которые произносил майор, обрушивался на Миннигали, заволакивал все вокруг, мутил сознание.

— Геройски погиб… — повторил он еле слышно. — А я… я… я еще так надеялся! Отец и мать ждут его. Может, это ошибка, товарищ майор? — Миннигали старался уловить во взгляде майора хоть тень надежды.

— Мне очень жаль, гвардии лейтенант, но это правда. Майор Петров и Ваш старший брат до последней минуты Сражались вместе. Отправив тяжелораненого Петрова в тыл, Тимергали Губайдуллин сражался один против немецких танков. Когда он был тяжело ранен, обвязал себя гранатами и бросился под немецкий танк…

— А можно мне увидеть майора Петрова?

— Петров погиб четвертого августа. Он-то и просил узнать, кто вы такой.

— Откуда знал меня майор Петров?

— Когда он впервые услышал вашу фамилию, он подумал с надеждой, что сержант Губайдуллин остался жив. Но, увидев вас, решил, что кто-то скрывается под именем Губайдуллина Гали Хабибулловпча, и стал собирать сведения о вас… Это недоразумение только теперь разъяснилось…

Миннигали молчал, уставившись в одну точку.

В роте Миннигали старался скрыть свое горе. На сердце было тяжело, невыносимо тяжело. Хотел написать родителям о гибели брата, но раздумал. Зачем тревожить их? Лучше уж пусть не знают ничего. Пусть живут надеждой…

XV

Утром гвардейская стрелковая дивизия Балдынова двинулась на железнодорожный полустанок.

Возле будки стрелочника стоял длинный состав. Раздалась команда:

— По вагонам!..

Поезд, выбрасывая густые черные клубы дыма в синее небо, тронулся с места.

Лишь через два дня пути узнали, что с Таманского полуострова их переправляют на Южный фронт.

Бойцы радовались, словно ехали в гости:

— Даешь Южный фронт!..

Солдат всегда остается солдатом. Каждую свободную минуту он старается повеселиться, отвести душу. Вот и сейчас пошумели, посмеялись, а потом кто-то затянул песню:

С нашим знаменем, с нашим знаменем
До конца мы врага разобьем!
За родимые края, края советские,
Мы в поход, друзья-товарищи, идем!..

Мимо мелькали широкие поля, луга. Миннигали неотрывно глядел на все это и тоже подпевал солдатам.

Потом кто-то завел песню о Матросове на мотив «Ревела буря, дождь шумел»:

Шел полк вперед, в горячий бой,
Шел по снегам глухой Ловати.
И у Чернушек под горой
То было дело на закате.

Там, впереди, два дзота в ряд,

Смерть затаив в пустых глазницах
В лесу безмолвные стоят —
Обходит их и зверь, и птица.

Матросов ринулся вперед,

На вражий стан пошел с отвагой.
За русский доблестны» народ
Он сделал два последних шага…

«Прощай, родная сторона,

Тебя любил я всею силой…» —
Сказал и скрылся в валунах…
Метель героя поглотила.