День рождения Буржуя - 2

- Нет, - злобные огоньки в глазах Кудлы внезапно потухли, и он опустил трость. - Если только ты сам не вынудишь меня. - Он на шаг отступил от кресла, потом очень неспешно направился к двери, а на полпути оглянулся. - Я пересек океан только потому, что знаю: ни ты, ни твой друг-найденыш не сможете ни найти убийцу, ни отомстить. Это сделаю я. Передай мои слова Буржую. И еще передай: пусть убирается из моего дома. Здесь живут воспоминания, которыми я не собираюсь делиться ни с кем, тем более - с ним.

Солнце закатилось за кромку леса, и длинные закатные тени расползлись уютным сумеречным полумраком. Буржуй сидел, привалившись спиной к тыльной стороне собственного надгробного камня. Так его невозможно было заметить с проселочной дороги, проходившей рядом с могилами, а местные, это он точно знал со слов Толстого, не любят появляться здесь, да еще и когда время близится к ночи. Кстати, Толстый. Он почему-то сильно опаздывал. И что это за блажь у него появилась назначать встречи в таких местах? Помнится, он всегда недолюбливал кладбища. С минуту поразмыслив над этой странной причудой друга, Буржуй извлек из кармана телефон и нажал кнопку, под которой был закодирован номер Толстого. Длинные гудки. Владимир пожал плечами, спрятал трубку и, откинув голову так, что затылок оперся о шершавую поверхность еще теплого камня, прикрыл глаза...

...Потылычиха торопливо семенила по проселку мимо бывшей усадьбы покойной бабы Кати. Из города пришлое добираться последней электричкой, и теперь, в темень, нужно было миновать это страшное место. Мотря ускорила шаг. И вдруг ноги помимо ее воли свернули на тропинку, ведущую к могилам. Бабка дернулась, попыталась вернуться на дорогу, но ноги не повиновались и несли ее дальше. Потылычиха перекрестилась, пробормотала: "Свят-свят-свят" и покорилась жуткому порыву...

...В полудрему проник неясный шорох. Буржуй открыл глаза и удивился: вокруг совсем стемнело. От тропинки до него доносились шаркающие шаги и одышливое старческое сопенье. Он осторожно выглянул из-за камня. К могилам, то и дело озираясь, приближалась какая-то бабка. Буржуй снова укрылся за плитой и затаил дыхание. Шаги приблизились. Старуха долго кряхтела, что-то бормотала себе под нос, потом речь ее, прерываемая горестными вздохами, зазвучала яснее:

- Просты мэнэ, Катэрыно, зарады Господа... И вы проститэ, диточкы... Гришна я баба... Tилькы Господь знае, яка гришна... Васыль просыть скажы, що знаеш... А що казаты... Кому я допоможу?.. Вы, диточкы, у Царстви Божому, вы сами всэ знаетэ... А я вжэ дожыву coби, як судылося... - У пораженного словами бабки Буржуя невольно вырвалось сдавленное восклицание, и покаянный тон старухи немедленно изменился. - Що такэ?.. Хто там?.. проговорила она с ужасом. - Свят-свят-свят... Якщо ты людына - выходь!.. Нэ лякай стару... Чуеш, выходь!..

Какую-то минуту Буржуй колебался, не стоит ли затаиться, или молча броситься к близкой леваде, но потом решил, что так может до смерти перепугать пожилого человека, и счел за лучшее показаться. Кашлянув предварительно, он очень медленно и осторожно, выглянул из-за камня. Хотел как лучше. Но вышло хуже некуда.

- А-а! - захлебнулась старуха коротким вскриком, схватилась за сердце и ничком рухнула на землю. Буржуй тут же вскочил на ноги и подбежал к неподвижному телу. Склонился над ним и, крякнув от усилия, перевернул бабку на спину.

- Послушайте. Эй! Бабуся! Вот черт! - На всякий случай он проверил пульс, хотя и без того было слышно хриплое дыхание потерявшей сознание старухи. Потом он пошлепал ее по щекам. И безрезультатно. - Да что ж такое... - Буржуй беспомощно озирался.

Выбор у него оставался небогатый. Справа виднелись огни села, но туда нести бабку ему не хотелось - слишком многие его там помнили и знали, что умер он страшной смертью. Слева, на отшибе, светились окна одинокой хаты. В ней, Владимир это знал, жила ворожка Стефания. А она, по словам Толстого, догадывалась, что он, Буржуй, жив, да и полумертвые от страха старухи - это как раз ее профиль. Выбирать не приходилось. Крякнув от усилия, Коваленко взвалил тяжеленное тело на себя и, пошатываясь, побрел к хате сельской колдуньи.

Буржуй покрылся потом и выбился из сил, пока дотащил наконец до дома Стефании огрузневшую в беспамятстве бабку. Осторожно привалив ее к беленой стене, он с трудом распрямился и, отдуваясь, подошел к окну...

...Доктор Костя склонился над ветхими ворожкиными тетрадями. Глаза его слипались, но он - скорее по привычке, чем из чувства долга - упорно вчитывался в текст. К тому же он знал, что Стефания придирчиво проверит заданный на сегодня урок.