Читаем День рождения кошки полностью

Он женился первый. Трудно женился: не хотел, да пришлось, как это бывает; написал в Новосибирск отчаянное письмо — как товарищу вроде. Она ему, отбросив всякую гордость, кричала по телефону с почты: «Это нельзя делать, окстись, это нельзя, пусть ребенок, будь отцом, но женятся ведь не на ребенке, это ведь на всю жизнь, одумайся, пожалеем мы с тобой, прогадаем и будем всю жизнь жалеть, а…» Так кричала ему, а он только тупо мотал башкой: нет, нет, не могу, нет, нет.

И что? Промучился пять лет, все равно разошлись, и сын не спас.

Таким образом, у него за плечами среднестатистическая жизнь среднестатистического инженера: политех, один развод, второй брак, по одному ребенку от каждого, кандидатский минимум и прожиточный, двухкомнатная квартира, смешавшая запахи троих обитателей в один, и этот суммарный общий запах и есть счастье, и задумываться недосуг и нет нужды.

И вот вдруг — эти старые письма.

Ирка чувствует: что-то в нем творится, реакция воспоминания идет — и не досаждает ему, не лезет с бытом. Нормальная жена.

Но как подумаешь — какую любовь промотали, а? Если то было все правда, что он помнит, — какая была любовь! Имеем — не ценим, потеряем — плачем.

Ему вдруг захотелось узнать, где она, как, что с ней. Ну, как в эксперименте необходимо несколько точек, чтобы вычертить кривую процесса, так ему понадобилась теперешняя, по прошествии восемнадцати лет, точка, по которой он мог бы вычертить кривую своего представления о ней, о Ларисе. Чтобы понять, что же то было. И кто же была она — чудо ли чудное, нечаянный ли вывих из обыденной жизни?

Ушло два дня, прежде чем он нащупал в потемках минувшего времени давних знакомых, которые вывели на след. И вот — пятизначный номер ее телефона в среднероссийском городишке.

Ирке он, волнуясь, объяснил: «Понимаешь, я тогда не соображал, а ведь она сделала меня человеком. Она мне как бы показала такие варианты жизнеотношения, которые, если бы я их не увидел воочию, были бы невозможны для меня. И я не умел бы свободе, понимаешь? Как „грамоте уметь“, по-старинному. Только тогда я не понимал еще, какой она мне урок наглядно, собой преподает. Я ее даже воспринимал иногда как неосмотрительную дуру. А она была — ну, высший пилотаж нравственности. Внутренней, понимаешь?»

Ирка все с готовностью понимает. Она волнуется за него. Но предостерегает:

— Все-таки лучше не звонить. Ты наделаешь там переполоху. Если она такая, как ты рассказываешь, она ведь там все бросит и приедет на тебе жениться.

— Нет, ну что ты, я же просто позвоню узнать: как она, что с нею стало, да просто одного голоса будет достаточно. Мне нужно понять, что было тогда, скоро умирать, а я так и не понял, что же со мной было.

Ирка поняла. Говорит:

— Да, это верно, голос. Мне на работе говорят: тебе звонил какой-то мужчина. Я спрашиваю: красивый? Удивляются: не видно было. А я тоже удивляюсь: но разве не слышно? У красивого в голосе уверенность, особый тембр — полная, в общем, информация.

— Вот именно. Надеюсь, она не скажет какой-нибудь пошлости вроде «да-а, время летит…» А может, как раз и скажет. Короче, все станет ясно.

И вот с молчаливого хоть и не одобрения Ирки (все же баба: тайно ревнует), но согласия он звонит, и трубку берет муж. Она, конечно, в магазине, только что вышла, вы ее чуть-чуть не застали.

И в его голосе тоже есть вся их взаимная жизнь. Уже в одном том, что он не спрашивает подозрительно, кто это звонит, — многое. В этой его готовности помочь, в этом его сожалении, что неизвестный мужчина, звонящий из другого города, не застал его жену.

Становится, в общем-то, все ясно. И даже лучше, что разговаривает не с ней, а с мужем: картина объективнее.

А я ее товарищ институтский, восемнадцать лет никаких известий, вот случайно узнал номер, звоню привет передать, как там она, расскажите.

Охотно рассказывает. Семья, квартира, работа, все здоровы, благополучны, нет, разводов не было, я у нее первый и последний.

(Кольнуло: ой ли? Я первый!)

Она скромно инженерит, трое детей.

Что?!

Да, да, трое детей, а что? Шестнадцати, четырнадцати и четырех лет.

Ого!.. А вы, лично вы — кто вы, чем занимаетесь, извините?

Офицер Советской Армии, подполковник, военком.

А-а-а… Ну, естественно, машина, дача, да?.. Да, подтверждает спокойно, добродушно, не ставя никаких ударений. Ну, дача, машина, а что? И: что передать? Ничего. Привет. Что звонил, дескать, такой-то, кланяться велел, и если окажетесь в наших местах, будем рады оба с женой, вот адрес, вот телефон.

Там ровным голосом — дочери: «Юля, дай ручку». И тщательно занес вместе с приветом весь твой адрес со всем твоим телефоном.

Конечно же, в Иркино отсутствие. Ну, для свободы в интонации. Но с нетерпеливым последующим ожиданием: да когда же она наконец придет? — взъерошенный, осваиваешь эту точку, добытую экспериментом, и ждешь Ирку — обсудить с ней, что же это за точка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Женский почерк

Противоречие по сути
Противоречие по сути

Мария Голованивская – выпускница факультета MГУ. В тридцать лет она – уже доктор наук, казалось бы, впереди успешная научная карьера. Однако любопытство и охота к "перемене участи" повернули Голованивскую сначала в сторону "крутой" журналистики, потом в рекламный бизнес. Одновременно писалась проза – то философские новеллы, то сказки, то нечто сугубо экспериментальное. Романы и рассказы, вошедшие в эту книгу, – о любви, а еще точнее – о страсти, всегда неожиданной, неуместной, когда здравый смысл вступаетв неравную борьбу с силой чувств, а стремление к свободе терпит поражение перед абсолютной зависимостью от другого. Оба романа зеркально отражают друг друга: в первом ("Противоречие по сути") герой, немолодой ученый, поглощен чувством к молоденькой девчонке, играющей в легкость отношений с мужчинами и с жизнью; во втором ("Я люблю тебя") жертвой безрассудной страсти к сыну своей подруги становится сорокалетняя преуспевающая деловая женщина...

Мария Голованивская , Мария Константиновна Голованивская

Современные любовные романы / Современная русская и зарубежная проза / Романы
Жила Лиса в избушке
Жила Лиса в избушке

Елена Посвятовская — прозаик. По профессии инженер-строитель атомных электростанций. Автор журнала "Сноб" и СЃР±орников "В Питере жить" и "Птичий рынок"."Книга рассказов «Жила Лиса в избушке» обречена на успех у читателя тонкого, чувствительного к оттенкам, ищущего в текстах мелкие, драгоценные детали. Никто тут вас не завернет в сладкие одеяла так называемой доброты. Никто не разложит предсказуемый пасьянс: РІРѕС' хорошая такая наша дама бубен, и РІРѕС' как нехорошо с ней поступили злые дамы пик или валеты треф, ай-СЏР№-СЏР№. Наоборот, скорее.Елена Посвятовская в этой, первой своей, книге выходит к читателю с РїСЂРѕР·РѕР№ сразу высшего сорта; это шелк без добавки синтетики. Это настоящее" (Татьяна Толстая).Художник — Р

Елена Николаевна Посвятовская

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза