День рождения монстра

– Ради дисциплины, – ответил Коре, – если бы сейчас казнить этих двоих (что действительно невозможно) или хотя бы хорошо напугать, никто больше не будет противоречить Хосту. И знаешь, он очень спешит, он не дает людям подумать. Сейчас они одурели от его речи – точно, говорить он умеет – но полчаса спустя они снова прийдут в себя и ужаснутся тому, что хотели сделать.

Поэтому их нужно убедить сейчас. Если сейчас все будут единодушны, то его власть станет абсолютной. Он сможет посылать любого прямо в пасть к монстру – никто не посмеет отказаться. Стратегия номер 42\12, если ты помнишь теорию. Он наверняка теорию помнит, у него военная подготовка. Это просто, как сон после обеда. Здесь главное быстрота, жестокость и непоправимость последстий; если ты действуешь быстро, жестоко и непоправимо, – то ты получаешь полную власть.

Иногда без этого не обойтись; в очень сложных боевых ситуациях, например.

Иногда это оправданно, но не сейчас. Ты заметил, что нет звезд?

– Да, удивительно, небо же совсем чистое. Как будто звезды не хотят смотреть на это.

– Мальчик мой, – сказал Коре, – звездам совершенно наплевать, на что смотреть, а звезды на ночном небе затемняются лишь алконовым пламенем и больше ничем. Это значит, что монстр совсем рядом и он применил алкон. Ужасно симпатичная кибернетическая зверюшка. Кроме алкона и луча, он имеет в арсенале и другие фокусы: например, сейчас исправный спутник не засек его перемещения.

А спутник не ошибается. Похоже, что первый спутник он испортил, просто взлянув на него. Заметь, с расстояния в сто пятьдесят километров. Когда я убью эту штучку, я разберу ее по винтикам и узнаю как она устроена. А пока давай прекратим этот суд.

Алконовое пламя было невидимым и почти прозрачным. Оно применялось для диверсий и партизанской войны. Температура пламени достигала четырех с половиной тысяч градусов, но специальная пленка толщиной в несколько молекулярных слоев задерживала тепловое и прочие излучения. Человек мог пройти в метре от пламени и ничего не заметить. Но пустое ночное небо всегда сообщало правду. Алконовая пленка, поднимающаяся над пламенем, как дым над обычным огнем, непрозрачна для излучения звезд.

Коре взошел на камень и попросил слова.

Люди стояли внизу с черными лицами. Это просто тень, – сказал он сам себе, – это просто вечер без звезд, – и вдруг понял что обязательно запомнит это мгновение на всю жизнь, просто так, без причины или по причине столь важной, что в ней не признаешься даже себе: девять черных человек, девять черных лиц и фиолетовая мертвость беззвездного неба над ними. Люди, почти сплотившиеся в кулак.

Хост ушел с камня и люди недовольно загудели. Они не хотели слушать объяснений. Черт с ними.

Объяснив, он выстрелил вейером одиночные заряды: в тех местах, где пламя стояло стеной, пуля вспыхивала оранжевой черточкой. Круг еще не был замкнут. Сектор пламени был не шире двухсот двадцати градусов. 

22

Отряд быстро собрался. Не хватало лишь одного человека – того самого юноши, который учился боксу. Боксер все-таки ушел искать своего воспитанника и через несколько минут вернулся, неся его переброшенным через плечо. Изменяющийся изменился и сейчас имел лишь отдаленное сходство с человеком. Обдумаем это позже, – решил Коре и повел группу в сторону гор. По пути они встретили следы монстра – следы двух пар лап и волочившегося хвоста. Иногда хвост приподнимался над дорогой. СМ снова ушел – он нападал, только хорошо спланировав свои действия. Во вмятине каждого следа модно было бы поставить палатку.

Дорога начинала подниматься и петлять. Травы становились слишком высокими; переплетающиеся стебли делали проход почти невозможным. Наконец, они нашли звериную тропу и пошли по ней, пригнувшись. Тропа ныряла в заросли колючих деревьев, под которыми можно было лишь проползать. Здесь уже звезды горели над головами – вечной надежной, тайной и безразличием к человеку. Единственная бесконечность, доступная созерцанию частички вселенской плесени, именующей себя человеком. Некоторые колючки были с мизинец длиной. На уровне щиколоток расли особо острые колючки – они вначале разорвали комбинезоны, потом принялись за оголенную кожу ног. Ноги кровоточили и начинали распухать.

– Это не ядовито? – спросил Коре.

– У нас все немного ядовито.

– Придумай что-нибудь новое. Эта шутка стара.

Пришлось остановиться и вколоть людям сыворотку. Коре запустил наблюдательный зонд-муху. Муха, невидимая в темноте, кружила у места привала и подавала сигнал тревоги, если считала, что приближается опасность. Ночных птиц муха отпугивала ультразвуком. Впрочем, нельзя было полностью положиться на ее показания: ведь даже спутник не сумел засечь передвижения монстра.

Таких мушек он имел шесть пачек, по сто в каждой.