День рождения монстра

Несмотря на почти полное разрушение, тел в городе не было. Похоже, что люди узнали об опасности загодя и ушли в лес. В лесу им конечно, придется не сладко, но это все же лучше, чем быть погребенным под обломками или растоптанными многотонными лапами. В городе остались даже живые люди – за время обхода развалин отряд встретил четверых мужчин маленького роста. Все четверо были настолько напуганы, что даже не соглашались выйти из тех щелей, в которые они забились, спасаясь. От них удалось узнать некоторые подробности. Например то, что в городе уже давно существовала партия сторонников монстра: это были в основном молодые люди, недовольные общим укладом жизни, они собирались на митинги, после митингов подключались к аппаратам наслаждения или устраивали небольшие оргии. Они вели себя довольно мирно и пугали остальных жителей города лишь своим внешним видом – носили обувь с металлическими прокладками, для того, чтобы сильнее бить, – вместо оружия, которое было запрещено, носили на поясе цепи, и имели перчатки с шипами. Все они стриглись одинаково, выстригая переднюю половину головы до макушки, а оставшиеся волосы красили красным. Они имели и отличную организацию – тройки, – каждая тройка имела вождя и беспрекословно ему подчинялсь. Отцы города, принципалы, наставники детских инкубаторов и просто главы семейств ставили подобную дисциплину в пример своим подчиненным. Вожди троек специально выдумывали нелепейшие и труднейшие приказания, чтобы закалить своих подчиненных. Например, каждый из подчиненных был готов вскрыть себе вены по приказу начальника тройки – подобное даже практиковалось как вступительный ритуал. Вожди нижнего ранга также объединялись в тройки со своим собственным вождем – и так далее. Все они имлеи одинаковые лица со спокойным и даже вежливым выражением, за которым виднелась полная и абсолютная беспощадность. Но именно эти люди и предупредили город о приближении монстра: они вывесили флаги с изображением чудовища и устроили соревнования в его честь. После соревнований был уничтожен городской информационный центр.

Центр уничтожили по двум причинам: во-первых, потому, что этого хотел монстр; во-вторых, потому, что все огромное количество информации, содержащееся там, не соответствовало действительности – вся та информация говорила о человеке, как о венце творения, а о монстре не упоминала, а если упоминала, то лишь негативно.

Коре помнил, что подобные же организации возникали и в других городах перед появлениями прошлых СМ. Жители были предупреждены и практически все удалились.

Несмотря на то, что партия сторонников встретила приход монстра восторженно (часть из них уже была погребена под обломками рухнувших стен), монстр уничтожил каждого второго из примкнувших к нему. Он не нуждался в столь многочисленных помощниках. Приносимые в жертву повиновались беспрекословно. Оставшиеся вживых ушли вместе с монстром – все, кроме нескольких человек, специально оставленных в городе и вдоль дорог, чтобы уничтожить отряд Хоста. С этими людьми еще предстояло встретиться.

Беженцев пришлось взять с собой, хотя они были слишком слабы, чтобы быстро идти. 

42

Уже выходя из города, они обнаружили развалины театра. Крыша и верхняя часть стен была снесена. Из-под песка торчала человеческая рука, пальцы которой сжимали бубен. Разжать пальцы не удалось. На бывшей сцене лежал совершенно целый золотисто-желтый занавес с вышитыми на нем фигурами магических животных и людей. Последний на планете театр превращений. Занавес не был засыпан песком.

Рисунки привлекали внимание абсурдностью изображенного: толпа людей, входящих в яйцо; купающиеся женщины с птицами на головах; человек, распятый на струнах арфы; двое, летящие на рыбе; голова с хвостом и голова со ступнями; синее нечто, играющее на собственном носе, как на дудке.

– Что это? – спросил Гессе.

– Картина древнего мастера, – ответил Коре. – Только не спрашивай какого.

– А что на ней?

– Не важно что на ней, важно, что она заставляет остановиться и на себя смотреть. Когда-нибудь я повешу картину древнего мастера в кабинете, просто напротив дверей.

– Зачем?

– Чтобы ставить диагноз. Люди, которые смотрят на картину и люди, которые не смотрят, – это две разных породы людей.

– Это еще нужно проверить.

– Согласен. Проверим.

Они откопали засыпанного человека и похоронили его вместе с бубном. Хост заставил людей свернуть занавес и погрузить его на Гномика.

– Я возьму его, – сказал Хост.

– Театра все равно больше не будет.

– Когда я убью монстра, я похороню этот занавес вместе с ним.

– Это звучит, как обещение.

– Это не обещание, это обет.