День рождения на улице Чаек

Потом наступило утро четверга, и в школу мы пришли немного позже обычного, к девяти часам. Учительница велела нам подольше поспать, чтобы набраться сил и пробежать больше кругов, что будет хорошо для африканских детей. Поэтому мы смогли в четверг выспаться.

Как назло, погода была не очень, но хотя бы не шёл дождь. Я надела новые кроссовки и тренировочные штаны.

– Я буду болеть за вас! – крикнула мама вслед нам с Тинеке. – Удачи! Постарайтесь продержаться как можно дольше!

Она дала мне с собой клёвую еду, словно для похода: две шоколадки, брикет мюсли, колбаску, упаковку зелёного желе (с ложечкой), яблоко и даже бутылочку колы. Вот только я не понимала, как я всё это съем, если буду всё время идти.

На стадионе стояла наша учительница. Она поставила галочки против наших фамилий, потом дала сигнал, и мы пошли.

Мы с Тинеке держались вместе и разговаривали. Мы могли не спешить: ведь надо было только сделать как можно больше кругов.

Когда мы обошли стадион один раз и снова оказались рядом с учительницей, она поставила нам на руку штемпель. После второго круга тоже, и так каждый раз, поэтому мы могли считать, сколько прошли кругов.

На штемпеле было написано «Входящая почта». Прикольно. Тинеке сказала, что всё-таки мы не почта, а я добавила, что мы просто ходим и никуда не входим.

– Разве у почты есть ноги и она умеет ходить? – удивилась Тинеке.

– Нет, её приносит почтальон. Сама она никуда не входит, – ответила я. Короче, мы не очень поняли эту надпись.

У меня дома есть три красивых штемпеля: один с лошадкой, один с Микки-Маусом и ещё с надписью Happy Birthday (это значит «День рождения» по-английски). Лучше бы учительница взяла какой-нибудь из них.

Так мы прошли семь кругов, и тут Тинеке заявила, что всё-таки спортплощадка ужасно большая. Раньше она этого не замечала.

Я согласилась с ней, потому что тоже не замечала.

– Но мы всё-таки сделаем десять кругов, да? – спросила Тинеке. Я ответила, что да, конечно, но надо придумать что-то такое вдохновляющее, чтобы у нас прибавилось сил.

Мы начали петь песни. На уроке музыки учительница нам рассказывала, что раньше люди много путешествовали. По всей стране. Пешком! Потому что не было ни автомобилей, ни самолётов, ни железных дорог. Даже мопедов. И при этом они всегда пели, чтобы поддерживать силы. Они пели дорожные песни.

Учительница дала нам послушать «Мельник и ручей». Это очень старинная дорожная песня и довольно красивая (по-моему). И вот теперь оказалось, что мы не зря её выучили – просто счастье! Идти под неё легко-прелегко. Рождественские песни, например, для ходьбы не годятся.

– Колыбельные тоже! – добавила Тинеке.

– Ага, тогда мы заснём на ходу, – подтвердила я.

Поэтому мы пели «Мельник и ручей». Хорошо, что выучили на уроке все слова.

Вдруг Тинеке схватила меня за рукав.

– Но ведь мы с тобой не мельники, – сказала она.

И мы сочинили другие слова. Я заменила слово «мельник» на «Тинеке», а моя подруга – на слово «Тара». Получалось пение на два голоса.

Так мы незаметно для самих себя одолели ещё два. Тинеке сказала, что раньше жили всё-таки умные люди, и они молодцы, что придумали дорожные песни. Под них действительно намного легче странствовать.

Я с ней согласилась.

– Только ведь мы не странствуем, – напомнила я. – Мы занимаемся спонсируемой ходьбой.

И мы ещё немного переделали песню. Нам это так понравилось, что мы стали придумывать новые строчки, например: «В Африке у детей нет денег, нет денег, в Африке у детей нет денег, нет денег!» и ещё: «Мы собираем деньги для детей Африки, мы собираем деньги для детей Африки, для детей Африки, для детей Африки, ля-ля-ля, ля-ля-ля!»

Когда мы проходили мимо учительницы, она похвалила нас, сказав, что мы молодцы и хорошо поём.

Но неожиданно Тинеке придумала совсем другие слова: «У Тинеке вдруг заболели ноги, за-бо-ле-ели!»

И я подхватила: «У Тары заурчал живот, живо-о-отик!»

Мы спросили у фрау Стрикт, можно ли нам сделать маленький перерыв, и она разрешила. Тогда мы сели на скамейку и съели наши припасы.

Тинеке заявила, что может съесть вдвое больше и что у неё в животе как будто образовалась дыра, куда проваливается вся еда. Она и не подозревала, что ходьба вызывает такой аппетит.

Нам ужасно не хотелось продолжать спонсируемую ходьбу, но я решила – надо! Кристин, Каролин, Никлас, Адриан и Майке пока ещё держались. Значит, сможем и мы, раз у нас благородная цель.

Но больше мы уже не пели.

А потом неожиданно пошёл дождь – да такой сильный, что у меня сразу намокли волосы.

Учительница подула в свисток.

– Внимание, ребята! – крикнула она. – Прекращайте ходьбу! Все быстро в спортзал!

– Как жалко! – воскликнула я. – Мы могли бы пройти двадцать кругов.

Но вообще-то я обрадовалась, потому что мне уже казалось, что у меня на ногах не лёгкие кроссовки, а тяжёлые-претяжёлые свинцовые башмаки.

В спортзале учительница сосчитала штемпели на руках у ребят и записала на листках количество кругов. У нас с Тинеке вышло 13 кругов, даже больше, чем мы думали. Потом фрау Стрикт поставила всем на листки ещё одну школьную печать.