День середины лета

Тихонько сдвинувшись на край скамьи, Илл'а подхватила свою сумку. Бросила осторожный взгляд на занятых беседой мужчин — и, укрывшись пеленой незаметности, встала да направилась к выходу, чтобы бесследно раствориться среди прохожих.

* * *

Незваную гостью Мила учуяла еще на лестнице, за целый пролет от своей кельи. То ли чувствительность ее возросла после истории с нитями, то ли черноглазая тварь совсем обнаглела и, в отсутствии Огнезора, даже не пыталась от храмовников прятаться…

— Зачем пришла? — с порога осведомилась жрица холодно.

Разводить со Славой любезности не было у нее никакой охоты.

— Да вот, принесла кое-что… — тон черноглазой был ядовитей обычного. — Мой человек с задания приволок. Жаль, что отдал не сразу…

Брошенную ей в лицо медную пряжку Мила перехватить едва успела.

— Узнаешь работу? — зло протянула Слава. — Не правда ли, интересное совпадение?..

Паучиха покивала задумчиво. От простой, без изысков, вещицы тянуло знакомой целительной силой. Илл'а поработала на славу!

— А ведь могли и Гильдмастеру, будь он в городе, вместе с отчетом передать! — то ли издевалась, то ли злилась Слава. — Как думаешь, он бы почерк узнал?..

— Если знаешь, где она — так и скажи! — нетерпеливо перебила жрица. — Заберем девчонку и запрем до Огнезорова возвращения…

— Я же говорю: поздно мне подмастерье амулет отдал! — Слава недовольно поморщилась. — Знать бы раньше, не наследила бы там… Сбежала опять твоя подопечная… Чисто сбежала — ни одного следа не учуять! Вся в Насмешницу, мерзавка!..

Черноглазая ярилась и шипела, Мила же слушала ее гневные вопли, втайне самодовольно жмурясь. "Надо же, — думалось ей, — какой удачной у меня девчонка получилась! Не про твою честь, черноглазая ведьма, столько я с ней намучилась!.."

Огненная нить плясала перед глазами в такт ее молчаливому смеху. Слава плевалась ядом — а Паучиха все смотрела и смотрела на переплетение чужих путей, беспокойно шевелящееся, словно усики сотни насекомых…

Скоро все случится, совсем скоро…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ПУТИ И ПЕРЕКРЕСТКИ. СТОЛКНОВЕНИЕ В ПИТЕЙНОМ ПЕРЕУЛКЕ

Не зря говорят, что Светлые Богини любят поманить своей милостью — и бросить. Илл'е пришлось убедиться в этом очень скоро. А стоило ведь сразу насторожиться: слишком уж просто выпустил ее Небесный город! Знакомый караульный на воротах с готовностью распахнул перед девушкой калитку, искренне поверив в глупую историю про потерявшийся драгоценный амулет. Видать, лицо у юной жрицы после утренних событий столь бледно было да печально, что даже лицедействовать не пришлось…

Страх, как ничто, избавляет от сомнений. Еще не успев распрощаться с милой грустной целительницей, добросердечный привратник утратил бодрость вместе с половиной воспоминаний о сегодняшней беспокойной смене. Как ни опасалась Илл'а пользоваться своими тайными, далеко не Храмом взлелеянными, умениями — а в нужный момент не стала колебаться. Жаль только, с Мораном и его другом не сообразила вовремя!..

Дороги бесконечно расплетались за городской стеной, зазывая каждая в свою сторону, — и вначале девушка по-настоящему растерялась. Куда ей свернуть, куда сделать первый шаг, тот самый, что, возможно, определит всю ее дальнейшую жизнь? Податься ли на восток, к изрезанному рыбацкими островками теплому морю? Или на север, вглубь страны, к далеким холодным горам? Или на запад, к границе скалистого штормового нагорья, по слухам, до сих пор опасного набегами ютящихся у кромки океана варваров?..

И тут, словно Богини простелили Илл'е путь в нужную сторону, — неказистая повозка со скрипом выкатилась из городских ворот, курчавый возница со вкусом помянул по матушке мздоимцев-стражников, да проглотил язык на полуслове, приметив зеленый жреческий балахон. Закашлялся в густую бороду, покраснел со смешным для его немалого роста детским смущением — да прогудел, видимо, вместо извинений за осквернение благонравного слуха юной храмовой овечки:

— Богини в помощь, госпожа жрица! Садись, подвезу, коли нам по пути…

Илл'а не стала долго раздумывать.