День середины лета

Сутулый морячок, чем-то смахивающий на Моранова приятеля. Только глаза его казались пустыми, рот кривился в оскале, а кожу резали цепи — незримые для большинства, но жгущие взгляд юной жрице: на горле, на лбу и на сердце. И от них уже тянулись куда-то нити, как у балаганной куклы, что пляшет по воле хозяина…

Это было так страшно, что Илл'а закричала.

А безумца вдруг снесло черной тенью — и вторая накинулась следом. Двое в темной одежде и масках распластали свою жертву на земле. Он рычал и выл, как животное, головой ударяясь о камни, выкручиваясь с нечеловеческой силой. Отбросил прочь одного из черных, и пальцы сжал у другого на горле — но вдруг обмяк с потухающим взглядом и рукоятью кинжала под ребром…

Народишко шустро схлынул в стороны, растворившись на припортовых улочках. Широкий круг пустоты окружал теперь черных — мужчину и женщину. Даже хитролицый человечек исчез куда-то — и только Илл'а замерла, не в силах пошевелиться.

— Опять все насмарку! — с досадой выдохнула женщина, по голосу, скорей, — зеленая девица. — Хоть бы одного живым и в здравом уме поймать!.. Мастеру радость — нам награда… И чего было орать, блаженная? — зло развернулась она к перепуганной Илл'е, презрительно сузив глаза в прорезях черной маски. — Давай еще над усопшим порыдай да гимны своим богинечкам повой!.. Никакой помощи от этих храмовых!..

Напарник на нее сердито шикнул.

— Пошли отсюда, тело стража уберет…

— Слушай, а что-то у овечки этой больно морда знакомая… — не пожелала убираться темная.

Илл'а сделала осторожный шажок в сторону.

— Может, на погребении взглядом зацепила, вот и кажется, — все пытался утянуть девицу прочь мужчина. — Перестань, не с руки сейчас с Храмом собачиться…

— Нет-нет-нет, — похоже, та уперлась намертво. — Одаренным, знаешь ли, не "кажется"… Я помню… Это что-то из давнего… Я тогда только-только Испытание Боли прошла…

— Это ж лет пятнадцать назад было! — напарник ее начинал закипать.

"А не такая уж она и юная!" — еще успела Илл'а отстраненно удивиться.

— Вспомнила! — завопила в этот миг темная. — Нет, ну как любопытно… Жрица, а жрица?.. — она мягко подалась к застывшей девушке. Таким знакомым вкрадчивым движением… Как кошка, подбирающаяся к птице…

Интересно, они все так… скользят?..

Волной дурноты накрыло Илл'у.

Вспомнилось…

Темная маска в конце грязного переулка — одна, потом две, потом… сколько? Бежать отсюда… поскорее бежать…

Бесшумный хищник, затянутый в черное. Текучий шаг по желтой листве и речной гальке… все ближе и ближе… Страшно!..

Пустой холодный зал, солнечные пятна и тени оконных решеток на плитах пола… Темные фигуры обступили со всех сторон. Деваться некуда… теперь уже некуда…

Черные всадники, сбивающие пыль на дороге… Страх — не за себя… за кого?..

Видения толпились друг за другом, оглушив и ослепив на долгую минуту.

— А не уделишь ли нам немного внимания?.. — сладко-сладко пропела совсем рядом темная.

И уже вслед:

— АНУ СТОЙ! КУДА?!!

Илл'а не стала ждать, чем обернется эта встреча.

Отмерев, она рванулась прочь — в переулок, за поворот, в узкую щель между стенами. Проклятый храмовый балахон путался в ногах, мешая бежать, дорожная сумка тянула вниз, угрожающе гремели за спиной склянки с зельями — но девушка все не могла остановиться. Смертельный ужас гнал ее вперед — неважно куда, лишь бы от темных мастеров подальше… И пусть они не думали бросаться в погоню (дай Илл'а себе возможность поразмыслить, поняла бы, что веяло от них не угрозой, но раздражением и любопытством) — заполошные мысли, подгоняя, стучали в такт с сердцем: "Прочь… прочь… поскорее… куда угодно…чтобы никогда больше не встречаться с Гильдией…".

А затем, словно кто подставил подножку, — она растянулась на мостовой, ободрав колени и локти. Бестолковая паника схлынула, уступив место холодной отрешенности. Илл'а встала, как-то деревянно и неловко, будто делала это не по своей воле, будто лишь смотрела на себя со стороны…

Над ее головой лениво скрипела вывеска — большая, сверкающая свежими красками: синей, зеленой, желтой… "Хмельная русалка" — значилось там.

Навязчивый хитролицый прилипала, наверняка, уже был внутри…

И тот капитан, о котором он рассказывал… И вся, обещанная Илл'е, команда…

"Я не пойду туда. Конечно, не пойду!.." — заверяла девушка ту часть себя, что еще хоть немного пыталась думать.

Но другая, чужая, Илл'а уже послушно переставляла ногами, преодолевая две высокие ступеньки. Весь мир сузился сейчас до одной двери — широкой, окованной железом, с черненым кольцом большой ручки, на котором Илл'ыны пальцы смотрелись неуместно белыми и тонкими… Она еще могла бы сопротивляться. Повернуть назад, порвав крепкий повод, тянущий ее сюда с такой настойчивостью…

Но вдруг ясно поняла, что не стоит. Как поняла, наконец, и что с ней творится. Знание явилось откуда-то со дна памяти, и было древним и мертвым — совсем как старухи-Плетельщицы, которым когда-то оно принадлежало…